держится в стороне, пристыженно опустив глаза в землю. Другие наемники тоже присмирели.

— Вот это был концерт! — смеется Гереса, покачивая булавой. — Не зря я приехала! Полынь, тебе бы в барды податься!

— А ты сама сигани оттуда! — защищается Целитель. — Еще и не так запоешь.

Лакомка улыбается.

— Мелиндо, ты закончил встречать гостей? Можно уже накрывать на всех обед?

— Еще пара минут, дорогая, — обернувшись к наемникам, я указываю на главную жену. — Знакомьтесь, господа — моя главная супруга графиня и дроттнинг Лакомка. Господин друид, вам предстоит обучать ее.

— Альву? — вскидывает брови друид, несильно обрадованный.

— Нашего садовода, кстати, Пнем зовут, — запоздало представляет его Дед Дасар.

— Да моя жена из расы альв, — киваю. — Вы имеете какие-то вопросы, господин Пень?

— Да так-то нет, — хмуро отвечает Пень. — Но вы только это, господин Филин, на меня не катите бочку, если ваша женушка меня будет окучивать. Я к ней сам не притронусь, вы не думайте, но альвы ж очень простые.

Наступает тишина. Гереса опять усмехается в предвкушении. Дед Дасар делает шажок подальше от друида, мол, не знаю, как этот сюда попал, сам я не при делах. Лакомка же сохраняет на губах вежливую улыбку, а вот маркиза де Блан со странным ожиданием посмотрела на меня.

— Господин Пень, ваши намеки звучат двусмысленно и почти оскорбительно, — холодно произношу. — Я не люблю обвинять людей за неясные слова. Потому спрошу прямо. Скажите, вы усомнились в порядочности моей жены-дроттнинг?

— Ммм, нет… нет, я так просто ляпнул, — друид идет на попятную, когда Дасар показал ему недвусмысленный жест, проведя пальцем по горлу. — Извините…значится…

— Значится, в первый раз извиняю. Тогда можно и обедать, — киваю я серьезно. — Дамы и господа, пойдемте в дом.

Самое забавное, что Пень — это плешивый низенький мужичок за сорок. И наемнические шрамы его совсем не красят, как, например, того же Паленого, которому они придают вид матерого «джентльмена удачи». Я не имею ни малейшего представления, с какими такими альвами друид встречался. Или может, это было во времена его бурной молодости? Надо бы с ним потом пообщаться, вдруг выйдем на след родни Лакомки.

Когда я приехал в Сковородщину, то не рассчитывал, что приемы пищи будут проходить в шумной компании. Как-то подзабыл о задании Дасара. Но вот неожиданно Турий Рог снова полон народу благодаря гостям: заложникам, наемникам, вору и богатырше. Только младших жен не хватает. Чувствую, у Светки с Паленым возникнет куча конфликтов. Оба склочные и бойкие. Но Паленый теперь знает, что за грань ему нельзя переходить, и в принципе я спокоен, хоть пока не ослаблю контроль.

— Тяв, — подает голос из-под стола мой главный шпик.

После обеда Лакомка с Пнем практикуются во дворе. Решаю на пять минут спуститься из кабинета и понаблюдать. Спустившись по ступенькам, я вижу, как Лакомка и Пень стоят среди ярко-зеленых растений. Пень с удивлением смотрит на огромный, здоровый подсолнух, который Лакомка вырастила буквально на его глазах.

— Очень даже хорошо для новичка, — удовлетворенно произносит Пень, обводя взглядом растение. — Вы, правда, недавно обрели «зеленый Дар»? Кто же ваш учитель?

— Мой супруг-конунг, — кивает альва на меня, её глаза светятся гордостью.

Пень ошеломленно чешет лысину, его лицо выражает полное недоумение.

— Я думал, вы менталист? — недоверчиво спрашивает он, с трудом осознавая услышанное.

— Верно, — соглашаюсь, спокойно встретив его взгляд. — Просто мне достались трофейные знания павших врагов-друидов, и я поделился сведениями с супругой.

Пень смотрит на меня с явным скептицизмом, его глаза сузились, будто он пытается разгадать мою загадку.

— Всего лишь знания? — он указывает на стоящего у ворот Коренаста. Древоголем, как обычно, неподвижен, его огромная фигура выглядит устрашающе. — А кто же тогда создал этого гиганта?

— Да что там сложного, просто ветки скрутить красиво, — усмехаюсь. — Много ли надо умеючи. Ладно, занимайтесь, не буду вам мешать.

Устав от расспросов, я разворачиваюсь и ухожу, чувствуя на себе его взгляд.

— Умеючи, значит, — доносится тихое и растерянное мне в спину, его голос полон удивления.

* * *

Турий Рог. Сковородщина

— Да я вам говорю! Это настоящий древоголем! — заверяет Пень собратьев-наемников вечером. Все трое собрались у забора покурить табак да поделиться впечатлениями об ином мире. Вечерний воздух наполняется дымом и тихими разговорами. — Но не простой! Очень не простой! Как и у всё у этого Филина!

— Может это обычная статуя, скрученная из корней? — спрашивает Паленый, поджигая трубку огоньком на пальце. — Чтобы ворон отпугивать?

— Каких еще, к демонам, ворон⁈ — сердится Пень. — Я пробовал управлять этой «статуей», как управляю деревьями, травами, кустами, — он взмахивает рукой и из земли вырастает высокий зеленый стебель.

— И что? — тихо спрашивает Полынь, которому до сих пор стыдно за свои визгливые крики во время падения с башни.

— Ничего, — вздыхает Пень. — Этот Коренаст мне не поддался. Он хорошо защищен…и еще, похоже, в нем обитает живой разум. Как друид я чувствую в нем жизнь.

— Мда, драконы, древоголем, дружина тавров, альва-жена и разумная Горгона, — перечисляет Паленый, дымя трубкой. При каждом слове он выпускает изо рта дымовое кольцо размером с дыню. — Мы будто попали в замок могучего мага из легенд. Повезло тебе, Пень, что Филин не оттяпал твою голову.

— А мне-то за что? — друид чешет лысину. — Это ты говорил, что сжигал таких как Филин. А Полынь так вообще на мордобой его вызвал.

— Так мы же просто дразнились, чтобы молодецкой удалью помериться, — рассуждает Паленый. — А ты на святое позарился — чуть не оскорбил жену. Не надо так. А то нам с Полынью еще проблем из-за тебя не хватало.

Целитель понуро кивает.

— Да я же без задней мысли, — оправдывается Пень. — Сами же слышали россказни про этих альв, которые от дроу недалеко ушли, а уж с дроу мы все не раз… Погоди, Паленый, неужели ты испугался парня?

— Язык прикуси, — глаза Паленого вспыхивают огнем, и Пень послушно кусает свой язык, поморщившись от боли. — Это всего-навсего здоровая предосторожность. Дед Дасар же предупреждал, что у нас непростой наниматель. Пока всё выглядит так, что наш Дед преуменьшил масштаб.

Паленый