волнами ниспадали на плечи. Он любовался ее абсолютно расслабленным видом и почти блаженной, довольной улыбкой.

Леон крепко обнял Марни.

— Я очень невнимательный хозяин, — сказал он, прижимаясь губами к ее волосам. — Хочешь, налью тебе виски?

— Нет, спасибо. Твое гостеприимство на высшем уровне, — ответила она, переворачиваясь на живот. От ее цепкого взгляда сейчас, казалось, не могло ускользнуть ничего. — Меня больше интересует твое состояние.

— Ты же знаешь, сейчас все замечательно. Оргазм всегда избавлял меня от стресса, — ответил он, зевая.

— Думаю, эта эйфория ненадолго. Вот и сейчас я опять вижу, как сильно ты устал.

— Ты очень наблюдательна, — заметил он, вновь зевнув.

— Да, я знаю. Навык наблюдательности я приобрела за долгие годы работы в салоне. Я почти всегда могу сказать, что представляет собой человек, с которым я работаю. И есть ли у него на уме какие-то беспокоящие мысли. Вот и ты сейчас явно о чем-то переживаешь.

Марни на мгновение замолчала, после чего продолжила медленно и осторожно:

— Ты не хочешь… идти дальше?

— Дальше? О чем ты? — Леон посмотрел на нее с искренним недоумением.

— О себе. О нас.

Его глаза подозрительно сузились, но уже через секунду до него медленно дошло, что она имела в виду. Да, Марни говорила честно и искренне, он это оценил, но если она ожидала, что он разуверит ее, то жестоко ошиблась.

— Марни, я об этом даже не думал. Но если вдруг мне в голову придет такая глупая идея, ты узнаешь обо всем первой.

— Договорились, — согласилась Марни, небрежно пожимая плечами. — Но все же расскажи, что именно беспокоит тебя сейчас? Я же чувствую, что-то не так.

— Странно. Обычно ты не задаешь так много вопросов.

— Но и ты обычно не такой хмурый и загруженный.

Леон пристально всматривался в ее лицо. Черт возьми, ему действительно хотелось все ей рассказать! Потому что в ее взгляде читалось искреннее беспокойство. Он не чувствовал, что она пытается намеренно выведать о нем больше информации, чтобы иметь влияние на него в дальнейшем.

И еще… Леона в последнее время очень напрягала подозрительность Марни. Она не рассказывала коллегам об их романе, что казалось странным.

— Они сразу же попытались бы отговорить меня от бесперспективной связи с тобой. Сестра думает так же, поэтому я стараюсь молчать о нас, — как-то сказала Марни.

И она не врала: с тех пор, как начались их отношения, ни один из представителей желтой прессы ни разу ему не позвонил.

И все же чаще всего Леон приходил к выводу, что Марни не похожа ни на одну из тех женщин, которых он знал. Она всегда его переигрывала. Может быть, оттого возникло это странное желание вдруг доверяться ей полностью?

— Отец женится, и я должен быть на церемонии.

— Должен? Я с трудом представляю, что ты делаешь то, чего не хочешь, — сказала она недоверчиво.

— Да, ты права. Но я не могу не явиться, об этом растрезвонят все СМИ, — признался он, голос его при этом был жестким.

Марни убрала с раскрасневшегося лица прядь густых волос.

— Дай угадаю, тебе не нравится твоя новая мачеха?

Предположение звучало комично, но Леон сдержал улыбку.

— Невесте двадцать четыре года, она на десять лет младше меня.

— Значит…

— Марни, не продолжай. Да, мой отец любит молодых и красивых женщин, и это уже четвертый брак для него. Третий закончился весьма печально. И всему виной — жена отца. Возникла недолгая пауза.

Марни помрачнела.

— Она вела себя жестоко, как во всех известных сказках?

— Нет, — ответил Леон не сразу. — Дело совсем в другом.

Глава 9

— Мой отец был кораблестроителем, — начал Леон, снимая с нее простыню и обнажая тело. — И одним из самых богатых людей Греции.

Он вдруг замолчал на какое-то время.

— Неудивительно, что ты тоже сумел стать богатым и знаменитым, — сказала Марни.

— Все не так, как ты думаешь. Отец совсем никак мне не помог в моей работе, — заметил он с насмешкой.

— Странно, — медленно констатировала она. — Обычно богатые люди стараются помочь детям устроиться в жизни.

— Своим старшим сыновьям от первого брака он еще как-то содействовал в бизнесе. Но когда я был подростком, он развелся с матерью.

— Почему?

— Долгая история, — пожал плечами Леон.

— Так и мы, кажется, никуда не торопимся.

Леон смотрел на Марни невидящим взглядом. Ей вдруг захотелось, чтобы они вновь занялись любовью. Или чтобы он пошел и приготовил им какие-нибудь напитки, как и обещал. В общем, лучше бы он занялся делом, способным отвлечь его от грустной темы. Марни точно знала, что после того, как люди делились откровениями, начиналось множество проблем. Да и вдруг ей попросту не понравится то, что придется услышать? Самое главное, Марни боялась, что ей придется откровенничать в ответ.

Такого поворота событий она просто не могла допустить.

Она ощутила нервный ком в горле, и уже сама собралась пойти на кухню, чтобы отвлечь Леона. Но он неожиданно повернулся к ней лицом, прижимая ее ноги бедрами.

— Мать умерла, когда мне было шестнадцать, — начал он.

— Прости, — ответила она осторожно. — Что случилось?

— Рак в терминальной стадии. Самое ужасное, что она не сказала мне, как все плохо на самом деле. И я был более-менее спокоен. Но когда обо всем узнал…

Марни чувствовала жуткую боль в его словах. Она хотела бы ему помочь, но не знала как.

— Ты ведь знаешь, тогда страшные болезни почти не умели лечить, — сказала она спокойно. — А тебя просто берегли и защищали от правды жизни. Почему отец ничего тебе не сказал? Был в сговоре с матерью?

Он покачал головой:

— Нет, они вообще редко разговаривали. Его мало интересовало, что с ней происходит, — ответил Леон с горечью в голосе. — Это был его второй брак, не очень-то счастливый, и поэтому, как только мать умерла, он тут же женился на своей давней любовнице. Это был мой личный ад. Она…

— Что она? — мягко уточнила Марни.

— Моя мачеха была очень красивой женщиной и прекрасно это осознавала. Моему же отцу на тот момент уже исполнилось пятьдесят.

— Ну да. А у тебя как раз начался период взросления, — заметила она. — Представляю атмосферу в вашем доме.

— Да, мне пришлось нелегко, атмосфера действительно словно пропиталась ядом. Ты прекрасно понимаешь, что она сделала дальше.

Марни ощутила нервный ком в горле, таким подавленным Леона она не видела давно.

— Она хотела тебя?

Он кивнул:

— Да, она соблазняла меня молча. Постоянно старалась поймать мой взгляд, а если ей это удавалось, то смотрела на меня долго и пристально, облизывая свои