— Что ты имеешь ввиду?

— Действия отца Матвея мешают мне гораздо сильнее, чем разовая помеха, созданная его отпрыском, — прямо заявил Сергей, — В последние годы он занял определённый вес в обществе. И самое главное — Соколов-старший тоже стремится сблизиться с «Оборонэксом». Только вот интересы лоббирует совершенно не те, которые нужны мне. Его черноволосая дочурка через несколько недель объявит о помолвке с сыном одной важной столичной шишки — и тоже из корпорации! Василий получит крупный контракт, который позволит их семье получить то, к чему стремлюсь я! А тут ещё и его сынок нагадил тебе в руки. Всё один к одному.

— Я всё же не понимаю.

— Хреново, что не понимаешь! Мне мешает эта семейка. А теперь она стала мешать и тебе. Чтобы показать корпоратам, кто хозяин в городе, нужно избавиться от них. Мне это поможет перехватить контакты Соколова и очень облегчит путь наверх. Ты же… Смоешь кровью пятно со своей репутации перед нужными людьми. А самое главное — найдёшь козла отпущения.

— Для чего?

— А сам-то как думаешь? Твой груз не просто перехватили, его вернули в Краснодар! Там инициировали проверку, и как быстро обнаружат тех, кто продал и купил экспериментальные импланты — лишь дело времени. Очень короткого времени. Если узнают, что в этом замешан ты… Лучше бы до этого не доводить, понятно?

— Понятно, но… Ты сейчас серьёзно? Избавиться от Соколовых? В том самом смысле?

— Очень много бессмысленных вопросов, сын. Я только что дал тебе достаточно пищи для размышлений. Или ты имеешь что-то против?

— Он всё-таки мой друг. Да и их семья…

— Друг, правда? Ты привязался к ним? После того, как тебя отшила его сестрица? После того, как не видел этого «друга» пять лет? Скажи, насколько он тебе «друг» прямо сейчас? По одной ли вы дороге собрались идти?

Вопросы, поставленные отцом, были тяжёлыми. Но настолько ли тяжёлыми, чтобы Пётр не нашёл на них ответ? Ведь то, о чём говорил Годунов-старший действительно имело место быть. После того, как влюблённый Петя несколько раз получил отказ от Лены, он всё же остался близок с семьёй Соколовых — но не потому, что они с Матвеем были очень хорошими друзьями.

Тот всегда вызывал у Годунова смешанные эмоции — странную квинтэссенцию из раздражения, зависти и благоговения. Всегда первый, всегда главный, всегда в центре внимания. Постоянно находиться на вторых ролях было не слишком приятно, но Пётр смирился с этим, прекрасно осознавая, что самому стать таким, пока Соколов рядом, не получится. И он вполне был доволен происходящим — особенно, когда Матвей уехал на целых пять лет и тень от его присутствия перестала заслонять Петра.

Вдобавок к этому, молодой человек не терял надежды, что со временем ситуация изменится, и Лена, повзрослев, сдастся под напором его ухаживаний. Прошло несколько лет, но ничего не поменялось — и Петя принял это, решив, что быть просто другом тоже неплохо.

После того, как Матвей уехал, их дружба превратилась в банальную переписку и обмен видеофайлами. У Соколова была своя жизнь — серьёзная, распланированная и опасная. Он участвовал в боевых стычках с мятежниками, рейдерами и контрабандистами. Петя, поначалу решивший, что друг сможет стать неплохой покрышкой в его незаконных делах, быстро понял, что такого не случится. Один-единственный разговор на эту тему показал ему всю категоричность Матвея в этом отношении. Тот знал, каким образом Годуновы заработали своё состояние, и принимал это — но совершенно точно не собирался хоть как-то участвовать в незаконном бизнесе.

Ещё один бастион рухнул, после чего Годунов, по наставлению отца, попытался выйти на «Нео-протезис», сблизившись с Кристиной, чей отец работал в корпорации. Но и тут Соколов умудрился воткнуть ему палку в колёса — даже находясь где-то далеко. Девушка, давно влюблённая в Матвея, просто не желали видеть рядом с собой никого другого, да и предыдущие «подкаты» к Лене играли явно не на руку Пете, о чём ему заявили прямо. Репутация бабника, сложившаяся у Годунова, в основном, по собственно вине, не делала ему чести в глазах Кристины.

Мысли, накатывавшие одна за другой, захлёстывали сознание Петра злобой. Он вспоминал все случаи, когда Матвей выказывал неодобрение действиями друга. Такое случалось постоянно — даже когда он был на службе. «Не стоит делать то, подумай об этом, не принимай глупых решений»… Петя знал, что хочет красивой жизни — но совершенно не принимал дорогу, выбранную Матвеем. Постоянная работа над собой, тяжёлые усилия на службе, долгий путь к успеху — всё это было не про Годунова. И каждый раз, когда они с Матвеем обсуждали что-то серьёзное, тот скатывался в попытки «образумить», как он выражался, друга, и наставить его на «правильный путь». Почти всегда это ужасно раздражало.

Всё это не было столь критичным до настоящего момента. До момента, когда пришлось выбирать, что важнее — собственное благополучие, оказавшееся под угрозой благодаря Соколову, или успех Матвея и его семьи.

— Мне не нравится твоё молчание, сын.

— Я…

— Ты понимаешь, что у нас нет выбора? В хищении груза со склада «Нео-Протезиса» обвинят либо Соколовых, либо — нас. А последний вариант меня совсем не устраивает.

Вновь затянувшаяся пауза.

— Как мы это сделаем? — наконец хрипло спросил Пётр.

Его отец, следивший за реакцией сына на протяжении всего их разговора, достал из ящика стола бутылку дорогого виски. Отпрыска не пришлось долго уговаривать, чего Сергей нисколько не опасался. Слабовольный Пётр лишь для окружающих его дружков был отчаянным сорвиголовой, гулякой и рубаха-парнем. На деле же отец прекрасно знал о неуверенности сына в самом себе, своих целях и стремлениях. И пользовался этим в тех случаях, когда требовалось. Как, например, сейчас.

Наполнив два стакана, Годунов-старший протянул один из них Петру.

— Чтобы полностью обвинить Соколовых, нужны монолитные доказательства. Их я обеспечу. У тебя будет две задачи, и их нужно выполнить безукоризненно. Во-первых: добудь отпечатки Матвея. Желательно — вместе с оружием, которое он подержит в руках.

Во-вторых: нужно найти хорошего юриста, который согласится подтвердить некоторые документы… Скажем так — «не глядя». Будет лучше, если он ни о чём не узнает. А если узнает — ты должен будешь решить эту проблему. Быстро, — тяжёлый взгляд чёрных глаз придавил Петра к стулу.

— Хорошо.

— Веди себя, как ни в чём не бывало, будь естественным. Отпечатки мне нужны уже через два дня, юрист — через неделю. После того, как я утрясу все детали — скажу тебе, чего ждать и как действовать. И пожалуйста, сын — не подведи меня снова. Теперь от этого зависит не только благополучие семьи, но и наши жизни.

— Что… Что случится с Соколовыми?

— Они исчезнут из нашей жизни — этого тебе должно быть достаточно.

— Я понял. Либо они — либо мы.

— Кажется, не понял, — Сергей Годунов отставил стакан в сторону, — «Либо» меня не устраивает. И если вдруг ты решишь совершить какую-нибудь глупость, знай — она будет последней в твоей жизни.