обозреть Приамурские церкви, а я мог бы выехать из Благовещенска удобнейшим путем, т. е. на пароход, а куда? это другой вопрос, о котором я считаю еще неблаговременно говорить; ибо я желаю служить здесь дотоле, пока могу, и, по совести, не желал бы быть переведенным куда-либо на епархию.

Предавая все сие на благоусмотрение Вашего Сиятельства, честь имею быть, с истинным почтением и совершенною преданностью, Вашего Сиятельства покорнейшим слугою

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

Декабря 5 дня

1866

г. Благовещенск

На это письмо последовал такой ответ от Обер-Прокурора Святейшего Синода, графа Д. А. Толстого, от 11 Февраля 1867 г., за № 751: «Преосвященнейший Владыко, Милостивый Государь и Архипастырь. С крайним сожалением узнал я из последнего письма Вашего Преосвященства, что зрение Ваше ослабевает, и что, опасаясь совсем лишиться его, Вы предполагаете оставить вверенную Вам паству. В случае такой тяжкой утраты, она едва ли скоро может надеяться иметь утешение видеть в преемнике Вашем такого Архииастыря, который бы, подобно Вам, с такою же истинно апостольскою ревностию, не щадя своего здоровья и даже жизни, заботился о распространении света истинной веры между дикими обитателями отдаленных северовосточных наших пределов и принес столько пользы своей пастве неусыпными трудами своими и заботливостию об удовлетворении ее духовных нужд. Указываемому Вами преемнику, Епископу Гурию, прежде получения письма Вашего, дано уже от Святейшего Синода другое назначение. Не следует ли это принять за указание Промысла, чтобы Вы не оставляли Вашей паствы, для блага которой Вы столь много потрудились, и благосостояние которой так много зависит от опытного Вашего управления. Позволяю себе надеяться, что Верховный Пастыреначальник подкрепит Ваши силы в испытании многотрудных обязанностей, к благу Его Св. Церкви. Поручая себя молитвам Вашим, с совершенным почтением и преданностию имею честь быть Вашего Преосвященства, Милостивого Государя и Архипастыря, покорнейшим слугою, граф Димитрий Толстой».

422. Филарету, митрополиту Московскому. 7 декабря

Высокопреосвященнейший Владыко, Милостивйший Архипастырь и Отец[32]!

От всего моего сердца приношу Вашему Высокопреосвященству мою глубочайшую благодарность за милости Ваши, а паче за Вашу отеческую любовь, оказанную сыну моему Гавриилу, а также и за дорогой дар Ваш мне (мантию и воздухи), который я имел честь получить вместе с письмом Вашим от 5 июня.

Сын мой возвратился к нам еще в конце сентября — здоров и, благодарение Господу, с неожиданным успехом по сбору для наших новоустрояемых церквей, так что, если мы получим еще обещанное г. г. золотопромышленниками и душеприказчиками Малютина и Куманина, тогда наш общий капитал амурских церквей, и теперь простирающийся до 40 000 р. с., будет приносить весьма значительный доход.

Не без успеха здесь у нас и в другом отношении. В первых числах ноября я ездил в ближайшие к г. Благовещенску селения крестьян-переселенцев из южных губерний для совершения освящения двух новых храмов, в 15 верстах отстоящих один от другого. Несколько ранее заложен еще третий храм, тоже в крестьянском селении. Не могу не сказать здесь, что один из освященных храмов устроен в селении, основавшемся только в октябре 1864 года и удаленном от строевого леса, и где потому жители (в числе 125 семей) привитают еще почти в полуземлянках, и потому о церкви-ли бы думать им? Но нет, они захотели устроить у себя прежде храм, и — устроили. Немного таких примеров!

Начинают, наконец, принимать св. крещение и из туземцев приамурских, считающиеся подданными Китая — Гольды, у которых устрояется уже и церковь, и школа по их желанию. Думаю летом побывать у них опять; а также желательно бы видеть и новых наших собратий христиан Корейцев, в значительном числе выселяющихся из своего отечества в наши пределы и охотно принимающих св. крещение. Это в наших южных гаванях, вблизи границы Кореи.

Теперь позвольте сказать нечто о себе. Здоровье мое, благодарение Господу, довольно удовлетворительно, и я, можно сказать, еще не чувствую немощей и припадков старческих. Но зрение мое видимо слабеет, так что мне все уже кажется в тумане, особенно в ясный день; и это не от какой-либо болезни, а по природе нашей (у меня дед и старшая сестра в мои годы были слепы); и судя по ходу ослабевания зрения моего, оно, полагаю, не прослужит далее 1868 года. Теперь моя забота: куда мне затем идти? где поместиться и провести остаток дней моих, с тем, чтобы вблизи себя иметь, кроме храма, и способы врачевания, и сына моего с семейством, разумеется, на службе, и удобство к воспитанию внуков и внучат моих. Здесь у нас, не говоря уже о Камчатской епархии (в коей один только монастырь, и то в Якутске), во всей Восточной Сибири нет такого места. С другими местами я совсем незнаком. Всего бы лучше поместиться в Москве. Но далеко, да и не высоко ли, особенно для сына моего (он не академик)? Впрочем, он был бы доволен за глаза и простым священническим местом, а при этом и я бы почел себя весьма довольным, если бы мог получить где-либо келью при храме. Если он будет иметь содержание, тогда мне достаточно будет собственно для себя и одной пенсии по ордену св. Александра Невского, на которую мне объявлено право с 1 мая сего года.

Владыко святый! довершите Вашу милость ко мне, прикажите или поручите кому-либо написать мне (Вас самих утруждать этим я уже не смею), могу ли я питать себя надеждою на помещение в Москву, и не иначе, как вместе с сыном моим. Когда я был в силах, я не хотел иметь его вблизи себя; но теперь мне становится нужною помощь родных. Наемники — всегда наемники, особенно у слепых.

Поручая себя и всю вверенную моему недостоинству паству мою святым молитвам Вашим, имею честь быть с сыновнею любовию и совершенною преданностию Вашего Высокопреосвященства, Милостивейшего Архипастыря и Отца моего, нижайший послушник

Иннокентий, Архиепископ Камчатский

Декабря 7 дня,

1866.

Благовещенск

423. Димитрию Васильевичу Хитрову. 16 декабря

Возлюбленный мой о Господе Отец протоиерей Димитрий!

Отвечаю Вам на письмо Ваше от 21 октября, а мною полученное 10 декабря. Просьба Ваша по опеке мною будет пущена в ход. Но не так, как Вы хотите. Вы просите пометить ее 21 августа 1864 года (т. е. когда плыл по Алдану), пожалуй, и пометим; но что прикажете мне отвечать, если меня спросят — почему я держал у себя просьбу 2 года? Нет, что Вы хотите, а этого сделать нельзя. Не советую и Вам делать подобных вещей. Я могу сказать только и скажу, что просьба Ваша писана в