— Сообщение службы криминалистов, босс!

— О'кей, посмотрим через пять минут, продолжай.

— Кто такая Нинетта?

Кюш предвосхитил ответ Мишель Монлор:

— Это служанка мадам де Вомор, верно?

— Именно так.

— Нам рассказали о ссоре между мэршей и покойным.

— Не было никакой ссоры, обычная перепалка между нерелигиозным человеком и церковником. Жаклина неверующая, и мне кажется естественным не смешивать все в одну кучу, разве я не права? Она и без того присутствует на некоторых мессах в соответствии с обычаями содружества, однако не следует требовать от нее большего.

Кюш, которому не терпелось изучить поступившее сообщение, решил положить конец разговору:

— Ну, если вы так считаете… Вам нечего больше добавить?

— Нет, думаю, я все вам сказала, капитан…

— Не станем вас задерживать.

Дав подписать ей показания, Кюш проводил аптекаршу и закрыл за ней дверь.

— Итак, что за сообщение криминалистов, лейтенант?

— У меня список того, что было при нем в тот вечер. Кошелек с шестнадцатью евро. Бумажник с несколькими семейными фотографиями и его удостоверением личности. Серебряный крест. Четки, перстень с гербом и связка ключей.

— И все? Подожди!

С озабоченным видом Кюш достал свой блокнот, перевернул несколько страниц и начал перечитывать заметки, сделанные у Элизабет де Вомор.

— Ты ищешь что-то определенное?

— Да, подожди, подожди, вот, нашел: «Мне было жаль смотреть на него, когда он уходил так поздно со своим молитвенником подмышкой». И где он, этот молитвенник?

— Полная тайна, босс, в протоколе все ясно, никакого молитвенника!

— Ладно, надо разобраться с этим.

— Еще у меня есть список того, что обнаружили у него дома, и никакого упоминания о кинжале… Зато в металлической коробке нашли кучу лекарств: кордарон, лексомил и вастарель.

— Позвони судебному медику и узнай, передали ли ему список лекарств. Скажи, что аббат страдал, видимо, аритмией. Спроси, подтверждает ли он это.

— Считай, что уже сделано!

— В четырнадцать часов ты займешься хозяином моей гостиницы, а мне надо кое с кем повидаться.

Мадам де Вомор сидела в маленькой гостиной своего особняка.

— И потом, этот полицейский, который всюду рыщет…

— Ко мне он пока не приходил, но не бойся, я не наделаю глупостей.

— Так будет лучше для нас.

— Не беспокойся, Элизабет, он никак не может узнать.

— А Нинетта… вдруг она заговорит? У меня сложилось впечатление, что у нее появились сомнения.

— Хочешь, я займусь этим?

— Нет, ни в коем случае, это лишь подогреет ее подозрения.

В дверь постучали.

— Мадам, это Нинетта.

Мадам де Вомор приложила палец к губам и тихонько произнесла:

— Тсс… — Затем громко и внятно продолжила: — В чем дело?

— Мадам, тут полицейский, он хочет вас видеть.

— Хорошо, проводи его в большую гостиную, я сейчас приду. — И снова заговорила доверительным тоном: — Чего ему еще от меня надо? Подождешь пять минут и выйдешь через заднюю дверь.

Тьерри Кюш снова оказался в уже знакомой ему большой комнате. Стоя возле окна, он разглядывал фотографии. Здесь соседствовали портреты членов содружества, виды виноградников и более личные снимки — похоже, относившиеся к семейной жизни хозяйки. Над комодом возвышалось изображение гордости дома: «Шато де Вомор», рисунок, сделанный углем. Полицейский с интересом рассматривал его, когда в комнату вошла Элизабет.

— Это рисунок Энгра[11]тысяча восемьсот семнадцатого года. Именно он украшает все бутылки наших владений.

— Просто великолепно.

— Спасибо, комиссар. Могу я что-нибудь предложить вам?

— У вас по-прежнему нет кока-колы?

— Нет, но я позабочусь об этом.

— Тогда кофе, пожалуйста.

— Отлично.

Она направилась к двери.

— Нинетта, прошу вас, два кофе.

Закрыв дверь, она села на диван. Кюш остался у окна. Созерцая шпиль церковной колокольни, он обратился к Великой Лозе:

— Скажите, дорогая мадам, в списке лиц, присутствовавших на вечере, вы никого не забыли?

— Послушайте, я уже не помню списка, но кого, в частности, вы имеете в виду?

— Например, Нинетту…

— Ах, в самом деле, но мне это казалось неважным.

Стоя по-прежнему у окна, Кюш увидел мужчину, который украдкой вышел из особняка. Широкие плечи, твердая поступь, вот только лицо плохо различимо.

— Не припомните кого-нибудь другого, кого вы могли забыть?

— Нет, не думаю.

— Мне говорили о некоем месье Андре.

В окно капитан увидел, как мужчина свернул к холму Вайян.

— Ах да! Человек больших достоинств… Действительно, он присутствовал.

Постучав в дверь, вошла Нинетта с подносом в руках. Поставив его, она удалилась.

— Ну вот, это дает нам еще двух подозреваемых. Мне необходимо будет поговорить с Нинеттой.

— Пожалуйста, прошу вас.

— Вам известно, как был убит отец Анисе?

— Нет, конечно… Если верить газетам, его закололи…

Кюш показал на парадную фотографию на стене:

— Да, кинжалом вроде этого.

— Что вы этим хотите сказать?

— Что убийца отца Анисе, возможно, входит в ваше содружество.

— Это совершенно невозможно, я лично знаю каждого из наших членов.

— Скажите, а все ваши кинжалы одинаковые?

— Да, более ста лет их делают исключительно для нас в одной мастерской Толедо, в Испании. Но не буду надоедать вам этим.

— Послушайте, для полной ясности не могли бы вы отдать мне ваш кинжал, чтобы я послал его на экспертизу в нашу лабораторию?

— Разумеется.

— Однако среди вещей отца Анисе мы не обнаружили кинжала.

— Это вполне естественно, священник содружества не носит кинжала… Он духовное лицо.

— Тогда все ясно! Еще одна вещь… Во время нашего прошлого разговора вы сказали, что отец Анисе ушел с молитвенником.

— Верно, я очень хорошо это помню.