уже немножко успела отвыкнуть, что ли… смириться с мыслью, что Димка – не мой парень. Глупо, да?

– Пожалуй, могу вас понять, – ну, а что я еще могу сказать? И правда, так ведь чисто психологически проще. – Наверное, если вы до такой степени были к нему привязаны, и впрямь лучше вот так…

– Да, да, – подхватила она. – Я и так едва не сошла с ума, когда поняла, что у него появилась другая.

Упс… Ну почему люди не могут все четко и логично разложить по полочкам сразу же? Что ни слово, то граната в руках у макаки: не знаешь, куда она швырнет боеприпас… И выдернет ли чеку, или обойдется.

– С чего вы это взяли? Когда другая появилась? Вы ее видели? – закидала я Лизу вопросами.

Лиза еле заметно усмехнулась.

– Ну, уж тут трудно ошибиться. Когда парень смотрит на тебя равнодушно, будто ты пустое место. Когда начинает критиковать все, что ты делаешь. И кофе ты готовишь не так, и еда у тебя невкусная. А еще недавно уверял, что ничего лучше никогда не пробовал. Я ведь сама знаю, что готовлю весьма неплохо, по крайней мере, все это признают. Он стал отказываться со мной перекусить, всегда убегал, ссылаясь на занятость. Какая, к черту, занятость, я же видела упаковки от гамбургеров в его машине. Значит, питаться фастфудом для него стало лучше, чем есть мои разносолы. Ну, не только это, конечно. Начал он критиковать мой внешний вид, то одета я не так, то выгляжу дешево и вульгарно. Насчет первого – с родителей я деньги не тяну, хотя могла бы, а он никогда мне денег не давал. Так, если подарит что-то. Впрочем, я и не требовала, считала, он мне пока не муж, какое у меня право рассчитывать на его средства. У меня сложилось впечатление, что он увлекся какой-то богатой девушкой. Как-то раз увидел у меня журнал, на обложке которого была девушка в дорогом платье. Неожиданно заинтересовался, стал ее разглядывать, а потом сказал: «Вот так тебе надо бы одеваться, а не в те тряпки, что ты носишь». Я удивилась, конечно, ведь раньше его вроде все устраивало. Ну, я и сказала, что пусть даст денег, а я уж куплю все, что душе угодно. Он сразу осекся и прекратил этот разговор. А я стала догадываться, что где-то он встретил девушку, которая совсем не стеснена в средствах…

– Может быть, вы сгущаете краски? – Мне стало жаль Лизу, захотелось ее утешить. Все-таки такой красавице должно быть обидно, когда парень предпочитает другую.

Лиза взглянула на меня и снова продолжила свой рассказ:

– Конечно, можно сказать, что у меня просто крышу от ревности снесло. Но я обнаружила в его телефоне несколько снимков весьма эффектной девушки. Стройная брюнетка, утонченная такая, дорого одетая. Я раньше всегда его телефон брала, фотки наши общие рассматривала, никогда это его не пугало. А тут он так на меня заорал, будто я невесть что сделала. Я сразу в слезы, он вроде смутился. Разумеется, я спросила, что это за красотка и зачем он ее фото держит у себя. Он сказал: «Это просто знакомая, давно не виделись, но вот случайно пересеклись». На мой вопрос, зачем он ее сфотографировал, ответил, что это не он, а ее маленький сынок играл с его телефоном, сделал несколько фотографий. Якобы он подвозил знакомую с сыном домой. Я ни слову его не поверила. Знакомая какая-то, которую он подвозил. С чего бы это? Судя по внешнему виду той девицы, денег у нее достаточно, на такси бы добралась. Но он тогда на меня опять ругался, что из-за ревности я просто с ума готова сойти. Некоторое время после того скандала все у нас вроде нормально было. Он даже вести себя со мной начал, как раньше. А потом все, как отрезало…

После этих слов у Лизы на глазах появились слезы, моя собеседница снова замолчала, а я допила свой кофе, пока Лиза окончательно приходила в себя.

Наконец, у нее в глазах появились проблески рассудительности. И я спросила:

– Вы после этого случая ревновать его стали?

Девушка глубоко задумалась. И отчаянно помотала головой:

– Нет, хотя было бы не так обидно. Я действительно ревновала его к каждому столбу. Слишком много времени он, на мой взгляд, спорту уделял. А потом… когда узнала о сопернице… испугалась. Какое-то время сдерживала ревность, пыталась делать вид, что все в порядке. Но не справилась. Ведь женщина всегда чувствует измену – и я ее чуяла… Правда, когда расстались – подумала, что зря. Не хотелось отдавать его…

– Не пытались их выследить? – полюбопытствовала я.

– Да нет, зачем? – покачала головой девушка. – Следить я не умею, да и не хотелось мне… Понимаете, когда что-то чувствуешь – пусть даже с косвенными, так сказать, доказательствами, – есть шансы, что ошибаешься. Знать точно гораздо больнее…

Вдруг она произнесла:

– Пожалуйста, возьмите мой номер. Сообщите мне, если узнаете, кто его убил и почему.

Я согласно кивнула. Она продиктовала мне номер. И я начала собираться на выход.

– Спасибо за кофе, – сказала я в коридоре.

Она ответила:

– Вы даже булочки не попробовали, вот, возьмите.

Она протянула мне бумажный пакет. Я его взяла, он был теплым внутри.

– Перекусите по дороге в город, – улыбнулась она.

– Спасибо еще раз.

Мы вышли из дома, уже опустились сумерки.

Девушка проводила меня до калитки, мы попрощались уже, но она обернулась.

– Знаете, этот Хипстер не просто торговец билетами. Он был дорого одет. Всегда. Столько не заработаешь на перепродаже.

– Хорошо, я учту.

– До свидания, Женя.

– До свидания, Лиза.

Я села в машину.

Оказавшись внутри своего «Фольксвагена», я расслабилась. Посмотрела на пакет с синнабонами в руке и не смогла отказать себе в удовольствии.

Открыв пакет, я взяла сладкую булочку в руку и откусила кусочек.

Мм… божественно! Да, действительно, Лиза готовит великолепно.

Пока я жевала, я залезла в телефон и написала эсэмэску Хипстеру:

«Нужны билеты на матч. Есть возможность организовать?»

Надеюсь, не слишком вычурно.