надо будет с ним пообщаться – кто знает, вдруг он – что называется, подельник тренера.

Я отдала фотографию Максиму.

– Ты, как всегда, мне помог.

– Да обращайся, – фыркнул он. – Еще бы не по такому дурацкому поводу…

Я сделала вид, что не заметила намека на более личный контакт. Поднялась с дивана и пошла в прихожую.

– Спасибо еще раз, Максим.

– Пока, Жень. Ты, кстати, на работу-то завтра выйдешь или как?

– Макс, не знаю пока, посмотрим. Я отзвонюсь, ладно? – И я начала спускаться с восьмого этажа на первый.

Выйдя на улицу из подъезда, я вдохнула полной грудью, ощущая при этом уверенность в том, что я делаю. Осталось только проверить Лавра и Хипстера и установить, одно ли это лицо.

Детективная работа мне не сказать чтобы нравилась. Все-таки специфика там совершенно иная.

Голова от разных версий просто разрывается. Не мое это. Но раз уж я вляпалась в эту кашу, стоит продолжить. Не бросать же дело на полдороге!

Я села на водительское место, повернула ключ зажигания и поехала по нужному адресу из эсэмэски Хипстера.

Как ни странно, невзирая на очень поздний вечер – было около одиннадцати, – движение на дорогах довольно-таки напряженное.

Подъехав к дому на Кастринской, три «А», я недалеко оставила машину и пошла искать третий подъезд.

Обнаружила, очень быстро отыскала голубую лавочку – и впрямь яркого цвета, различимого даже в мутноватом желтом свете уличного фонаря.

Я села на лавочку, закинула ногу на ногу и посмотрела на часы в телефоне.

Почти половина двенадцатого. Значит, скоро придет и Хипстер.

Я стала ждать. Во дворике царили тишина и пустота. Откуда-то, ну очень издалека, доносились гитарные аккорды и фальшивые звуки пения. В дальнем подъезде кто-то слушал шансон – слышно было неплохо.

Голубая лавочка, кстати, вполне себе нормальный выбор: скрытая от дома густым кустом… чего-то, похожего листьями на сирень, большей частью не освещенная, – фонарь от подъезда касался только края досок… Хоть кто на ней сиди – из окон не рассмотрят. Да и я собеседника разгляжу только с большим трудом.

Он опаздывал. Прошло уже десять минут с назначенного времени, а человеческим духом тут и не пахло.

Я набрала сообщение:

«Я на месте».

Почти тут же мне пришел ответ:

«Скоро буду».

Я успокоилась и бесцельно начала рассматривать пожухлую траву за бордюром. Нужно было приберечь силы для встречи с этим продавцом.

Дверь подъезда открылась.

Я подняла голову. Передо мной стоял парень, высокий, но не слишком, в очках, домашних шортах и резиновых тапочках.

М-да, интересно. Он что, место своего жительства так спокойно раскрывает перед незнакомыми клиентами? Бесстрашный деятель.

– Привет. Тебе надо че? – сипло спросил он.

Не-а, голос вроде не похож. С другой стороны, если человек охрип по какой-то причине – разговаривает он совершенно иначе, и родная мать не узнает.

Вопроса я сначала не поняла.

– Что? – переспросила.

– Надо чего-нибудь? – повторил парень, как для идиотки.

– Да, – наконец сообразила я.

– Отлично. Таксу знаешь?

– Нет.

– Полторы тысячи один билет. На ближайший матч.

– Хорошо.

– Будешь брать?

– Буду.

Он размял шею, откинув голову назад. На лицо упал бледный луч фонаря.

И тут я его узнала. Это был Лаврентий! Если бы не очки, в таком простецком домашнем костюме я бы его фиг узнала. Без костюма, по темноте. Но очки уж больно характерно блестели – явно недешевые, стильные, в тонкой золоченой (ну, не золотой же, правда?) оправе, они ярко сверкнули в свете фонаря.

Ну, хоть что-то понятно! Билеты продает по бешеным ценам – на кассе они чуть не вдвое дешевле. Близок к руководству. Подозрительный тип. Надо расспросить, и жестко. Хамоватый парнишка, он так же просто, как Лиза, на вопросы отвечать не станет.

Лавр стоял полуголый, засунув руки в карманы шорт.

– Ну что? Будешь платить?

– Да, да.

Я начала рыться в карманах, якобы в поисках денег, но все не могла никак найти. Хотя знала, наличка лежит в заднем кармане джинсов.

– Ну что, ты до утра собралась тут торчать?

– Вы не могли бы мне посветить? Тут так темно!

– Я что, похож на фонарик?

Я достала свой телефон и включила на нем функцию фонарика. Протянула парнишке.

– Вот, возьмите.

Он закатил глаза.

– Ладно.

Взял мой телефон, подошел ко мне ближе и начал честно куда-то светить.

А я сработала на вдолбленных за годы учебы и последующую практику рефлексах. Ухватила его за руку, зафиксировав кисть. Заломила, развернув к себе спиной, выхватила из пальцев свой телефон, сунула в карман и заткнула парню рот ладонью, чтобы не заорал. Чуть потянула на себя взятую в захват руку. Больно, знаю. Но мотивирует на спокойное поведение.

Он застонал.

– Будешь орать – станет еще больнее, – предупредила я сухо.

– Ты что делаешь, психопатка? – приглушенно прошипел парень.

Кажется, проникся: орать не стал.

– Мне нужна информация!

– Нет у меня никакой информации!

Я потянула еще чуть сильнее. Практически безобидный прием, ну, если руку не ломать специально, конечно. Но ощущения – совершенно бурные! Откровенность стимулируют недаром.

Он взвизгнул и тут же притих, вспомнив мое предупреждение.

– Хор… Хорошо! Хорошо! Только не делай так больше!

Я ослабила хватку.

Он тяжело выдохнул.

– Что тебе надо? Рассказать, как выходить на клиентов? На фига? Маржа с этим местечковым клубешником небольшая, думаешь, много дураков переплачивать? Это ж тебе не «Лига чемпионов» и не «Чемпионат мира». Ну, зарабатываю я себе на хлеб… иногда с маслом и икрой… и все. Миллионов не держу, тачек крутых тоже.

– Это меня будет интересовать в последнюю очередь.

Он чуть ли не плакал, кажется. На самом деле такой захват – штука неприятная, помимо того, что мышцы