— Это как? — опешил я.

— Просто убьют. И ты проснешься у себя дома в поту, как после кошмара.

— Жаль нет кинжала под рукой, — подосадовал я, — я бы сам их тогда…

Он отпустил мою руки и рассеянно улыбнулся.

— Говорят, есть миры, — поведал он, — где — стоит представить, и тут же получаешь все, что пожелаешь.

— Я бы представил свой кинжал, — без колебаний выпалил я.

На этот раз он рассмеялся от души.

— Я никогда не бывал в таких мирах, — спешно признался он, так как один из охранников уже был от нас в паре метров. — Слишком медленно соображаю. Стал бы тренировочным чучелом. Но мной приятель все же при мне. — Откинув полу своего нарядного кафтана и ловким движением расстегнув жилет, он продемонстрировал спрятанный под одеждами тонкий стилет.

— Красавец, — промолвил я, борясь с желанием дотронуться до прекрасной витой рукояти невероятно искусной работы.

— Кинжал милосердия, — усмехнулся звездный гость, но как-то уж слишком горько. — Ну вот и все, милая… Спектакль окончен.

Концентрация стражников вокруг нас стала запредельной. А двое уже стояли напротив и строго допрашивали моего защитника.

— Comte Duvergier, Pouvons-nous savoir pour votre compagnon?{?}[Граф Дюверьжье, можем ли мы осведомиться о вашей спутнице?]

Пытаясь не смотреть на всплывающие перед моим взором сверкающие строки, я внимательно наблюдал за действиями местных охранителей территории.

— Милая… — невозмутимо обратился ко мне спутник, слащаво улыбаясь. — Это гвардейцы его величества князя Марка де Бово-Краона. Messieurs, cette femme est Dame Jeanne de Joyeuse, une des hôtes de sa altesse sérénissime, le comte de Beauvau-Craon, et son honorable épouse{?}[Господа, эта женщина леди Жанна де Жуайез, одна из гостей его светлости, князя де Бово-Краона и его достопочтенной супруги].

Переведенные слова путались у меня в голове и не вызывали ни единой ценной мысли. Обстановка вокруг становилась угрожающей. Оставалось лишь уповать на то, что сон, как и всегда, закончится на самом жарком месте.

Двое из стражников переглянулись, и тот, который был повыше и с пышными темными усами, вытащил из-за пазухи какой-то свиток.

— Быстро же они прогрузили обвинение, — поднеся руку к губам, шепнул спутник не то мне, не то своему незримому помощнику. — Все, милая, — теперь он явно обращался ко мне. — Тебя вычислили и требуют привести на суд. Дело это скучное и совсем не обязательное, так что… — он посмотрел на меня как-то уж чересчур игриво. — Пора тебе назад.

— А как же ты? — взволнованно спросил я, обводя глазами наше тревожное сопровождение.

— Ну а мне предстоит допрос по случаю свидетельства мистического исчезновения прекрасной леди средь бела дня, — с задором отозвался он.

— Но ты же справишься?

— Конечно, — незаметно потянувшись к оружию, он снова мигнул глазом, — я же двоюродный племянник самого короля Людовика Пятнадцатого.

У нас было столько времени для разговора, но лишь теперь вопросы начали приходить один за другим. Стараясь выбрать самый для себя насущный, я отчего-то сам не заметил, как попросил у своего спутника назвать его имя.

— Как тебя зовут: не здесь, а на самом деле?!

— Коулман, милая. Доктор Соломон Коулман. Для тебя просто Сол.

Неожиданный поцелуй озадачил меня сильнее, чем последовавший за этим пронзающий удар жалом стилета в самое сердце.

14

Проснулся я в поту, как и было обещано. Только я до конца не мог вспомнить, от кого и при каких обстоятельствах исходило это странное обещание.

— Друг! — звал меня кто-то. — Друг…

Я с трудом разлепил тяжелые веки и сразу узнал склонившегося надо мной эльфа.

— Зильмедир, — прошептал я с облегчением. — Кажется, мне вновь приснился страшный сон.

— Снова вампиры?

Солнечные лучи пробивались сквозь редкую соломенную крышу.

— Неужто я проспал так долго? — поразился я.

— Ты пару раз кричал в ночи, и когда успокоился, я не посмел нарушить твой сон. Я рассудил, что феи на Аннан Мор играются с твоими мыслями. Мне и самому приходила во сне моя покойная матушка, — он, как мог, старался меня утешить.

А я смотрел в его лицо, такое знакомое и меж тем отчего-то такое непривычное. Меня удивляла чрезмерная угловатость линий, а ведь я помнил, что Зильмедир выделялся среди иных уроженцев Редколесья чертами мягкими и утонченными. Как же раньше я не замечал столь несомненной грубости высоких скул? В его красивых глазах правильной продолговатой формы, казалось, отсутствовал былой лучистый блеск, да и ровные брови, и кожа, однородная, без единого изъяна, повергли меня в замешательство. Если бы я сам не слышал минуту назад его привычную речь, то подумал бы, что, пока я спал, моего товарища убили и воскресили темные чародеи, и теперь передо мной стоит не юный мой соратник, а восставший из мертвых драуг, занявший его место.

— Мне снился кошмар, — повторил я и, поспешив отвлечься от гнетущих мыслей, принялся за ежедневный утренний обряд: проверил стрелы, промаслил жиром древесину, надел на лук тетиву и плавно растянул пару раз для пробы, после чего покинул хижину и направился к ближайшему ручью.

Я шел, проваливаясь по щиколотки в вязкую почву, — до болот было рукой подать. Все еще не до конца пробудившись, я брел, спотыкаясь о пни и коряги, пытаясь припомнить свой сон, но все, что вертелось в моем затуманенном разуме, — обрывки ничего не значащих фраз и картинок. Отвлекшись от ночных видений, я вернулся мыслями к вещам действительно важным: до Холмов Найр оставался день пути — не более. А когда дойдем, нужно сразу же проверить ближайшую к ним рощу и основать стоянку. Ведь неизвестно, как встретит нас крошечный народец, и встретит ли вообще. Забрать из лесного лагеря придется лишь самое необходимое: оружие и чистую воду. Дальше — самое сложное: охота на упыря. А в этом деле никогда не знаешь до конца, кто жертва, а кто добыча.

Под сенью леса стояла прохлада. Внезапный шум прервал мой резвый шаг: боязливо шарахнулся в чащу одинокий молодой олень, резко вспорхнула с замшелой ивы самка черноперой сипухи: бесшумная, словно тень. Вдруг в искрах яркой, будто волшебная вспышка, передо мной возникло видение: невероятной