– Элидар, у меня к тебе есть просьба. Хотя… даже не просьба, а…

Лумм явно переводил тему разговора, при этом несколько смущаясь. Действительно смущаясь. В этот раз вполне искренне. Очень интересно…

– Чем могу помочь? – Фраза получилась несколько суховатой.

– Да… ладно.

– Лумм, мы вроде не лары. Рассказывай, – взял я себя в руки и умерил разыгравшуюся детскую обиду на ложь бывшего десятника.

– Мне бы исчезнуть на ночь.

– Исчезай, – удивился я такому забавному повороту. – Мог бы и с меньшей интригой обратиться.

Я ещё не совсем привык, вернее совсем не привык, что мой надзиратель теперь в моём же подчинении.

– Дело в том, что я не могу отлучиться от тебя, если ты выходишь в город.

– Почему?

– Потому что тебя хотели убить. Дважды.

– Лумм. У меня десяток воинов и я нахожусь в столице. Как бы… рядом ты или нет, не имеет значения.

Парень понимающе кивнул, но по его виду было понятно, что он не удовлетворён разговором. Именно в этот момент, я вдруг понял, что он не на много старше меня. А если учитывать мой реальный возраст, то значительно младше.

– Приказ не отходить от меня? – Попытался я докопаться до истинной причины невозможности отлучения Лумма.

– Да, – откровенно ответил тот.

– Куда собрался, не спрашиваю. Цветок фиалки наверняка на приёме получил. Но если это так важно, то могу вечер и не выходить из дома.

На лице старшего воина промелькнула секундная радость, но тут же он вновь превратился в невозмутимого Лумма.

– С настолько страшными не встречаюсь. Но, ты угадал.

– То есть, страшными?

– Чтобы фиалки сами дарили. Просто скоро Зарук уедет и я действительно не смогу отойти от тебя даже на шаг после этого. Пытался с утра договориться о задержке твоей охраны, но не разрешили. Пообещали выделить двоих из Дуваракской тысячи и это всё. Слишком внимание привлекаем.

– Ты поэтому был против пятерых охраны?

Лумм перед нашим выездом пытался разубедить Зарука в необходимости усиленной охраны в дневное время, но тот прикрылся приказом.

– Да.

– Ладно. Вечером можешь идти куда хочешь. А ты раньше знал лару Солию?

Меня несколько обескуражила новость о том, что фиалки дарят некрасивые девушки. У меня в комнате лежал цветок, бывшая обладательница которого была очень даже красива.

– Да как знаю… Видел во дворце несколько раз. Она в нём живёт. Учит танцам младшего императора.

– Да?

– Да. Я бы на твоём месте не засматривался на неё.

– Это почему?

– Во-первых, ваши оношения с ларой Исиной… Если кто узнает, что ты флиртуешь с другой, можно нажить крупных неприятностей. Плечо бывает очень суров. А во-вторых… Во-вторых, лара Солия учит младшего императора всем видам танцев.

– Не совсем понял. И что?

– Всем. Видам. Танцев, – членораздельно произнёс Лумм, глядя на меня.

– Как интересно…

Лумм уехал во дворец, даже не пообедав, спеша до вечера уладить все дела. Вернее одно дело – наше дальнейшее проживание в доме. Не было его довольно долго. Мы с Ротимуром и Ильнасом успели обучить Зарука и Корна подкидному. Причём брат настолько быстро понял суть игры, что из-за стола вышел в выигрыше. Надо было покеру учить.

Старания Лумма не увенчались успехом. Как оказалось уже послезавтра нам всем надо съезжать из нашего временного обиталища. Заруку и его десятку в Якал, а нам… куда захотим. Мой старший воин был очень смущён данным фактом.

– Тысячник Оскоран уехал с утра, – как только мы остались наедине, поспешил он объясниться. – Появится только через руки. А без него никто не захотел брать на себя такую ответственность. Предлагаю в казармы. Ну, или с плечом переговорить. Ты ведь завтра с ним ужинаешь?

– Не совсем удобно о таких мелочах с плечом. Давай позже решим? Вижу же, что тебе некогда.

– Хорошо, – Лумм не спешил уходить.

– Говори. Не укушу.

– Ты… Вы…

– Не тяни мускуна…

Старший воин ухмыльнулся.

– Ты точно не куда не собираешься? Если необходимо, то я…

– Ты ещё поиграй в благородство и долг. Можешь идти. Считай приказом.

Некоторое время после исчезновения Лумма, мы ещё посветили распитию спиртного и игре в карты. Несколько позднее к нам присоединился Свонк, и когда парни втянулись в данное действо полностью, тряся мелочью, я, сославшись на усталость и действие алкоголя, поспешил уйти в свою комнату – у меня на эту ночь были несколько иные планы.

Вечерний ветерок уже сменил направление на ночное – в сторону моря, и дарил скорее лёгкий оттенок зноя, чем прохладу. Спешащий по делам народ был вытеснен праздно шатающимися парочками. Вернее компаниями – ларам же наедине не прилично. Исчезнуть из дома оказалось не так уж сложно. Особенно с учётом бутылочки настойки вовремя подсунутой десятнику Зарука, как бы на прощание. Даже взгляд отводить не пришлось. Не кому. Охранники, за ногу их…

Как давно я не оказывался вот так одиноко гуляющим по городу. Да собственно никогда! Я вдруг осознал, что никогда не прогуливался в одиночестве по улицам города с тех пор как попал в этот мир. А ведь раньше я любил гулять, разглядывая прохожих. Особенно после тренировки, когда фонари заливают тротуары неестественно жёлтым светом. Здесь конечно освещение отличалось, но тоже наличествовало.

Погуляв минут с десять, я понял, что всё-таки тороплюсь. Найдя ближайшего свободного извозчика, я произнёс:

– В дом лары Ваины!

Лара пришла всё с той же десятиминутной задержкой, хотя я видел, как неземной красоты балессочка передала ей приглашение, после чего Ваина не глядя в сторону моей ниши, удалилась за дверь. Лумм вернее всего прав: она осматривает клинки посетителей.

– Либалзон, – присела она в книксене.

– Присаживайтесь лара Ваина, – указал я ей на диванчик.

– Как давно меня не приглашал молодой красивый сотник на свидание, – элегантно поправив платье, она кокетливо, не смотря на возраст, опустилась на подлокотник диванчика. – Угостите лару вином?

– Разумеется, – я, взяв бутылку, наполнил единственный бокал.

– Лура, принеси нам ещё фужер и не подслушивай, – глядя на меня, произнесла Ваина.

Сквозь тюль было видно, как девушка стоявшая за углом, тенью скользнула в сторону.

– И так, либалзон, – когда и в моей руке оказался фужер вина, – не смотря на то, что мне очень приятно с вами общаться, позвольте проявить догадливость и сразу отказать вам.

– Вы же даже не знаете, зачем я пришёл.