кинулся на него, сковал сильными рабочими руками субтильное тельце бюрократа, зажал рот ладонью.

— Тихо, Егоров, — сказал он шепетом, — будешь молчать, договоримся, а нет, так видел милицию за дверью?

— М–м-м-м-м-м-м!

— Видел⁈

— Мгм…

— То по твою душу, так что молчи и слушай.

Вдруг Зинаида Ефимовна сильно захрапела, стала шевелиться на своем месте, искать сквозь сон, как ей удобнее сесть.

— Проснется, — прошипел Вакулин на ухо Егорову, — точно пойдешь в наручниках отсюда. Подлог — это дело такое. Мое заявление уже в органах. Ну или договоримся, ежели не будешь дергаться и все расскажешь.

Похолодевший, побледневший от страха Егоров застыл в руках Вакулина, как холодная статуя. Вакулин знал, какая у Егорова тонкая кишка. Что напугать его — раз плюнуть, ежели надо. Историю про милицию и прочее, придумал Евгений на ходу. А про милиционера вякнул и вовсе наудачу. Понадеялся, что он еще там, в коридоре, и что Егоров его видел. Сработало.

— Мгм! — Повторил Егоров.

— Вот и хорошо. Слушай сюда. Милиции ты не нужен. Только тот, кто тебя на это науськал. Расскажешь все, пойдешь себе спокойно. А нет… Так ждет тебя суд, позорное увольнение из партии, да нары. Понял?

— Мгм-мгм! — Закивал он активно.

— Ну и хорошо, тогда убираю я руку…

— Я расскажу! Все расскажу! — Зашептал Егоров, как только освободился его рот, — Я тут не при чем! Это Алла Ивановна! Она меня заставила!

— Зачем? Что ей надо?

— Все расскажу! И про мухлеж с комсомольскими списками, — Егоров кивнул на заявление, которое смялось в его руках, — и про Землицинское место в медучилище!

— А что с местом в медучилище? — Нахмурился Вакулин, — а ну, рассказывай немедленно!

* * *

Следующим утром приехал я на поле к девяти часам, как всегда. Шоферы уже были на своих местах, лениво потягивались у машин. Курили. Комбайнеры еще не прибыли.

Поставив Белку в рядок с остальными, я вышел из машины. Перездоровался с мужиками, огляделся.

Заметил я у дальней посадки странную машину. Газон-дежурка стояла себе на солнышке, под тополем, да блестела мне боковым зеркальцем. Домик ее спокойно возвышался над кабиной. Водитель, тот самый дедок из истории с чертом, стоял от нее почему-то вдалеке. Покуривал.

Знал я, что использовали эту дежурку как передвижную столовую. Ставили ее на поле, чтобы немцы обедали не под открытым небом. А чего она здесь делает, я даже и не знал.

— А че тут дежурка делает? — Спросил я, у Сашки Плюхина, — немцы там что ли сидят?

— Да не знаю, — пожал он плечами, — я, как приехал, она уж тут стояла. Не видел я, чтобы кто заходил да выходил. Ты спроси у Клима Филатова. Егошняя машина тут стояла первая, да только пустая. Он отошел куда-то да все никак не возвращается. Ну мож придет щас.

Клима я почти не знал да и не особо с ним разговаривал. Так, здоровался, да перекидывался двумя словами. Молодой шофер двадцати двух лет. Только то было мне о нем известно, что бегали за ним многие станичные девки. Любили его за стать и красивое лицо.

— А ты вообще не знаешь, Саня, — продолжил я, — где нынче немцы работают?

— Да откуда ж мне? Ты у Титка спроси. Он ихний маршрут уже выучил. Все к своей, — рассмеялся Плюхин, — немочке норовит сбежать.

— Ничего не норовлю, — обиженно сказал Титок, выпустив сигаретный дым, — не знаю я где немцы. И че тут эта дежурка стоит, я тоже не знаю. Да какая вам разница? Мож стоит и стоит!

— Она обычно за немцами туда-сюда ездит, — пожал я плечами.

— Никто не выходил с нее, — Титок, щелкнул окурком в траву — а тебе зачем нужны немцы-то?

— Секрет фирмы! — Отшутился я, — Ладно. Спрошу у дедка-водителя.

Потопал я по прокосу к той посадке, когда оказался у дежурки, поглядел по сторонам.

— Странно, — нахмурился я, — а где дедок-шоферок?

А его и правда след простыл.

Походил я возле кабины. Походил, да внезапно что-то услышал. Притих. Доносились изнутри дежуркиного домика голоса и… стоны?

Гонимый любопытством, я подошел к ней ближе, приник ухом к стенке. Звучали оттуда мужской и женский голоса. Звучали они понятно каким образом.

— Вот так номер, — проговорил я тихо.

Спустя пару мгновений внутри все закончилось, и там заговорили. Приглушенных, тихих слов разобрать я не мог. Однако голоса показались мне очень знакомыми.

Машина стояла к посадке тем боком, где был вход. Я прокрался к заднему борту, прижался к нему, чтобы себя не выдать.

Очень скоро все внутри совсем затихло, а дверь дежурки распахнулась. Я тихонько глянул из-за угла и еле сдержался, чтобы не чертыхнуться от удивления.

Из нее выбралась… растрепанная Алла Ивановна в мятой юбке, а с нею и Клим Филатов.

Глава 10

— Значит, слухи про нее, получается, правдивые, — Вакулин тронул короткий свой ус, размял его в загрубевших пальцах, — так, а дальше то что было?

С Вакулиным смогли мы поговорить только в десятом часу. Комиссия, к тому времени, уже собралась на остатках вчерашнего поля. Была там и Алла Ивановна. Выглядела она уже свежей и аккуратной. Успела как-то оправиться от своих утренних приключений.

Комбайны медленно доходили на той стороне. Из-за Белкиного заднего борта не видно было мне, как они работают. Однако до наполнения их бункеров у нас с Вакулиным как раз было время переговорить. Все вокруг смотрели только на Енисеи, ждали, пока кто-то из них мигнет шоферам своим маячком.

— А дальше они с Климом гуськом, да через посадку, — сказал я холодно, — Алла Ивановна вернулась только с вами, на вашей Волге. А Филатов потом с другой стороны притопал.

— Угу, — Вакулин задумался, — Алла Ивановна нам рассказывала, что у нее тут в станице, есть родственники. Двоюродная сестра, вроде. Что она у ней остается, чтобы до Кубанки лишний раз не ездить, ежели в райкоме у нее не много дел остается.

— Думается мне, — я рассмеялся, — хороша у нее двоюродная сестра. На полголовы меня выше и шире в плечах. Хотя я и сам парень немаленький. До Клима она, видать, ходит.

— Угу, — Вакулин достал из кармана