- Да сколько ж их у тебя? - ахнул пораженный Осель.

- Один, - лаконично ответил циркач.

- Но на резинке, - добавил Стив, деловито связывая начальника тайной полиции шелковым шнуром от портьер.

- На эльфийской веревке, - поправил шефа Петруччо.

Тут на пол рухнул последний монстр. Циркач удовлетворенно вздохнул, вытер о штаны нож, и он мгновенно исчез в недрах его бесформенной одежды.

Как ни своевременна была эта внезапная поддержка, короля она возмутила.

- Как пред очи мои светлые уголовника с оружием пропустили? - в диком гневе заорал он.

- Да вроде всех обыскивали, - растерянно пробормотал Гарней.

С легким хлопком в помещении появился маг.

- Все исполнено, Ваше Величество. Заговорщиков уже окружили.

Все прислушались. Судя по звону оружия за стеной, изменников уже не только окружили, но и успели взять в оборот. Гэс, увидев груду вонючих монстров в центре зала, ахнул, направил на них свой жезл, и тела орков исчезли.

Король задумчиво посмотрел на Стива, на связанного Эжена и повернулся к Собкару:

- Вот теперь я готов тебя внимательно выслушать, Жанэр. А вы, господа, с этого момента все мои гости. Вам будут выделены лучшие апартаменты во дворце, а позже, за вечерней трапезой, Стив более подробно расскажет мне о своих приключениях на службе у черного колдуна.

Еще раз окинув взглядом своих спасителей, Дарьял XV удалился из тайной комнаты тем же путем, что и пришел. Перед друзьями вновь вместо трона оказался камин. Стив дернул за рукав Петруччо.

- Есть одна проблема, братан.

- Какая, шеф?

- Я никогда в жизни не брал в рот хмельного. Как бы не осрамиться.

- Ты обратился по адресу, шеф! Я никогда не пьянею, а знаешь почему?

- Почему?

- Потому что перед этим делом, - циркач выразительно щелкнул себя по горлу, - делаю разминку. Принимаю сто грамм гномьей водки, а потом плотно закусываю, и все!

- Что все?

- Никакая доза потом с ног не сшибет.

- Проверим.

Стив пришел в себя от нестройного хора голосов, истошно вопящих о том, что готовы душу отдать за ночь с какой-то дерзкой, нахальной цыганкой. Трубный голос Оселя, напоминающий рев ишака, крыло басовитое рычание Собкара, и на их фоне очень выгодно выделялся бархатный тенорок Кота, но и его крыл откровенными матюками петушиный голос Петруччо.

- Стоп, мать вашу! Си-бемоль минор, а не до-диез мажор, бездари! Вы нам все задание завалите! Еще раз перепутаете тональность, козлы, разбужу шефа и заложу всех к чертовой матери!!!

Стив попытался поднять голову и откинулся назад, с трудом сдерживая стон. Мутная, тяжелая волна прокатилась по телу, заплескалась в голове колокольным звоном. Муки похмелья юноша испытывал впервые, и ощущения эти ему очень не понравились.

- Киса, сдается мне, что нас только что оскорбили, - пьяно удивился Собкар.

- Я бы даже сказал-таки, жутко оскорбили, - не менее пьяным голосом согласился Кот. - Я и слов-то таких не знаю.

Стив попытался разлепить глаза. С трудом, но это ему удалось. Сквозь узкую щелочку век он увидел синеющий впереди треугольник света, который мерно покачивался, словно на волнах. «По морю плывем, - сообразил Стив. Затем услышал цокот копыт и мысленно добавил: - На лошадях». Тем временем разборка среди его паствы, сидящей на облучке, начинала набирать обороты.

- Оскорбление страшное! - треснул кулаком по краю огромной кибитки Собкар. - Киса, сообщи Оселю. По-моему, он этого не слышал.

Разноцветный полог кибитки, внутри которой на сене лежал Безумный Лорд, от удара затрясся.

- Да где ж ему, убогому? До сих пор орет.

Осель действительно продолжал орать так понравившуюся ему арию, прохаживаясь уже насчет какой-то там Флер де Лиз.

- Я думаю, он нас слышит, но не понимает, - вздохнул Кот.

- А ты ему выпить предложи, - потребовал Собкар.

- Осель, пить будешь?

- Буду, - вполне отчетливо сказал Осель, мгновенно прекратив терзать слух своим друзьям.

- Петьке не наливать. Обзывается, гад!

Что-то забулькало, глухо стукнули стаканы. Легкий ветерок донес до Стива аромат гномьей водки, и его согнуло пополам. Он резко рванул полог, высунулся наружу…

- Бе-э-э…

- Шеф проснулся!

- Штрафную ему!

- Ну шеф, ты им всем дал!

Стив оттолкнул от себя наполненный до краев стакан, с трудом поднялся, сфокусировал глаза. Мимо повозки проплывали величавые деревья. Они ехали сквозь густой смешанный лес, в котором каким-то образом умудрялись уживаться корабельные сосны с кряжистыми вековыми дубами. Юноша попытался сообразить, как они сюда попали. Последнее, что он помнил, это как разминался по методу Петруччо перед пиром. Вернее, он помнил только, как пил эти злосчастные сто грамм, а вот как закусывал…

- И что я им дал? - отдышавшись, спросил Стив.

- Неужто не помнишь? - поразился Петруччо.

- Нет.

- О!!! - взвыла его команда.

- Сейчас расскажу.

- Нет, я!

- Нет, я!

- Шеф, лучше я. Мне доверять можно. Я никогда не пьянею.

Стив смотрел мутными глазами на свою пьяную команду, разодетую в пух и прах (поверх дорогих камзолов, срочно пошитых на них для пира, были натянуты скоморошьи костюмы), слушал их восторженный рассказ и тихо сатанел, проклиная себя и Петруччо, так лихо подставившего его под эти чертовы сто грамм.

Пир, на котором должны были чествовать спасителей короля, начался с того, что, как только появилась королевская чета, главный спаситель полез к ней целоваться и начал это делать, естественно, с королевы, заявив, что по какому-то то ли русскому, то ли прусскому обычаю эту операцию надо проводить три раза, и честно ее выполнил, нежно поглаживая супругу короля по аппетитным выпуклостям чуток пониже спины. Как поняла его команда, он как истинный профессионал искал на ней оружие. Король возмутиться не успел, так как подошла его очередь принимать свою порцию лобзаний. Судя по всему, его Стив в черных намерениях не подозревал, так что обошлось без ощупываний. Команда Стива не поняла только, зачем он потом полез обниматься с самоваром, но методом дедукции вычислила, что он хотел просто проверить качество чая. Качество ему не понравилось (самовар был горячий), и их гениальный шеф опять переключился на царскую чету. Гениальный - потому что умудрился напоить короля еще до того, как тот уселся за стол, выпив с ним на брудершафт по полному кувшину гномьей водки (очень забавный обычай, в Бурмундии такого не знали). Королю этот обычай так понравился, что он тут же издал указ каждый пир начинать с брудершафта. Придворные дамы и господа указ немедленно выполнили, и тут началось…