против волков. Вы с Мишей – волки, а эти… – генерал чуть покривился и, вздохнув, продолжил: – Псы сторожевые, беспородные. Только и умеют, что брехать громко. Ну, ещё при случае укусят, а вот загрызть уже не умеют.

– Надеюсь, я господину полковнику не сильно планы сломал, – подумав, проворчал Руслан. – Не хотелось бы с коллегами ссориться.

– Пусть попробуют, – угрюмо бросил генерал. – Вы им лазутчиков едва не на блюдечке преподнесли. Только прожевать осталось. Вот и посмотрим, что они из этого выкрутят. Я ж не просто так сказал, что доклада жду, – ехидно усмехнулся он.

– Что ж, – допив чай, едва заметно улыбнулся Руслан. – Раз уж всё решилось, позвольте откланяться, ваше высокопревосходительство.

– Руслан, бумаги Тарханова хорошо спрятаны? – неожиданно спросил генерал, понизив голос до еле слышного шёпота.

– Про место никто, кроме меня, не знает, – так же тихо отозвался Шатун.

– Слава богу. Но имей в виду, они могут потребоваться в любой момент.

– Как только получу нужное письмо, так и привезу, – решительно заверил Руслан.

– Ты поосторожней там, – вздохнул Татищев. – А то сложишь буйную головушку, и пропадут все твои знания с нею вместе.

– На этот случай я особую схему придумаю. Через денщика своего. Он парень толковый и верный. Ежели меня не станет, он будет знать, что делать, – помолчав, пообещал Шатун. – Не извольте беспокоиться, ваше высокоблагородие. Всё будет в порядке.

– Ты что же, хочешь ему рассказать… – вскинулся Татищев.

– Ваше высокопревосходительство, я сказал, что делать. А не с чем, – едва заметно усмехнулся Руслан. – Не извольте беспокоиться. Он будет знать ровно столько, сколько нужно для дела.

– Ну, тебе виднее, – подумав, кивнул генерал. – Надеюсь на тебя, сынок.

– Я Петру Ивановичу слово дал, – всё так же тихо напомнил Руслан.

– Знаю, – вздохнул Татищев. – Ладно. Ступай. И помни, мы на тебя надеемся.

– Я это всегда помню, – заверил Руслан и, поднявшись, осторожно пожал поданную генералом руку.

Выйдя из кабинета, он попрощался с адъютантом и, жестом позвав казаков за собой, направился к выходу. Уже на улице, осмотревшись, Шатун велел хорунжему найти транспорт и, прислонившись к перилам крыльца, задумался. О том, что Тарханов отдал ему на хранение кучу документов, генерал мог узнать только от самого князя. Слежки или ещё какой оперативной работы не было. Да и не могло быть. Сундук был погружен в фургон во дворе княжеского дома. Значит, вся эта затея – работа этих двух стариков-разбойников.

А раз так, то и думать нечего. Эту парочку старых приятелей терять нельзя никак. И генерал, и князь – залог их с Михаилом спокойной, достойной службы. В противном случае их обоих просто сольют. И это в лучшем случае. Припомнив свой разговор с полковником, Шатун ещё раз убедился, что поступил правильно, отдав возможных лазутчиков местным, и, махнув на всё остальное рукой, встряхнулся. Хорунжий уже подогнал пролётку к крыльцу, и Руслан, легко сбежав по ступеням, уселся на сиденье, скомандовав вознице:

– К дому князя Тарханова.

* * *

Нужного им торговца бойцы выкрали через ночь. Уволокли тихо и без всякого шума. Даже собаки не забрехали на подворье купца. Упаковав его так, что лазутчик даже мычать не мог, казаки сунули фигуранта в фургон и не торопясь покатили к дому князя. Не забыли бойцы прихватить и все его вещи. И дело тут было не в добыче. Такие понятия, как тайнопись и шифр, тут уже отлично знали, так что среди обычных вещей вполне мог найтись ключ к шифру или важная записка. О важности в их деле любой бумажки Руслан без устали повторял много раз.

Не забывали казаки и обыскать занимаемые помещения на предмет тайников. Отыскивать всякие схроны Руслан учил их особо, так что извлечённая из-под половицы шкатулка была вручена Шатуну почти сразу после похищения фигуранта. Сунув лазутчика в подвал, не забыв при этом украсить его кандалами, бойцы отправились отдыхать. Сам же Шатун, поднявшись к себе в комнату, принялся изучать полученный сувенир.

Поставив шкатулку на стол, Руслан затеплил сразу две керосиновые лампы и, достав из своих вещей лупу, добытую из разбитой пулей подзорной трубы, принялся рассматривать её. Вместо пинцетов, он придерживал коробочку кинжалом. Вторым кинжалом, бебутом, он осторожно нажимал на разные подозрительные завитки и гвоздики. Наконец, в шкатулке что-то щёлкнуло и, из боковой стенки выскользнула длинная игла. Прикинув, что обычно человек удерживает предмет именно так, что игла впилась бы в ладонь, Шатун мрачно хмыкнул и, тихо выругавшись, сунул клинок кинжала под крышку.

Не выдержав такого варварского обращения, замок хрустнул, и крышка откинулась, явив парню своё содержимое. Остриём бебута отодвинув в сторону кусок бархатной ткани, Руслан с интересом рассмотрел ряды золотых соверенов и, покачав головой, тихо проворчал:

– Ну, вот не верю я, что такую коробочку использовали только для защиты золота. Не верю.

Склонившись над шкатулкой, он внимательно изучил стенки внутри и, злорадно усмехнувшись, достал из сумки моток сталистой проволоки. Согнув из неё пару крючков, парень подцепил ими две нитяные петли и, осторожно потянув, вынул всё содержимое вместе с фальшивым дном. Монеты так и остались лежать в своеобразном контейнере, под которым обнаружился тонкий блокнот и несколько вскрытых конвертов.

Отложив всё найденное в сторону, Шатун задумчиво посмотрел на шкатулку и, хмыкнув, одним резким ударом рукоятью кинжала обломил торчавшую из стенки иглу. В этой штуке ему был интересен только механизм взведения и выброса. А каким ядом воспользоваться, Шатун и сам мог придумать. В этом деле он понимал больше, чем всё семейство Борджиа вместе взятое. Вернув поддон на место, Руслан обвязал шкатулку куском сыромятного ремня и, сунув её в свой ранец, занялся бумагами.

К его огромной радости, в руки ему попали одновременно и шифр и ключ, так что часа через два он расшифровал найденные письма и, переведя их с немецкого на русский, устало проворчал:

– Ну, никак не угомонятся, сволочи. Придётся опять к генералу идти. Нужно всю эту шайку актировать.

Злость парня была вполне понятна. В найденных письмах было сказано, что в случае, если не получится склонить генерал-губернатора к смене его позиции по отношению к Австро-Венгрии, то возможно применение особых мер воздействия. Ещё раз перечтя перевод, Руслан задумчиво взъерошил себе волосы и, откинувшись на спинку кресла, задумчиво хмыкнул:

– Блин, как в той хохме – где дом, где Кура. Где генерал-губернатор Кавказа, и где та Австро-Венгрия. Твою мать, похоже, мне дико не хватает информации. И где её взять? Ну не к губернатору же ломиться? Стоп. У меня же князь Тарханов имеется. Если кто и знает что-то про эту связь,