Рынков она боялась как огня, что и неудивительно, а больше никуда «узкоглазую» без образования не брали.

Я опять заговорила о том, что мне нужна домработница, но Гуля снова отказалась. К тому времени она уже знала, чем я занимаюсь, и, подобно Катюше Масловой, решила, что лучше официально получать деньги за секс, чем спать с боссом за нищенскую зарплату и при этом еще и пахать как лошадь.

Что мне было делать? Наверное, я сумела бы пристроить Гулю на нормальную работу: влиятельных знакомых у меня немало. Но я никоим образом не могла гарантировать, что к моей — именно к моей! — протеже никто не станет приставать, так что результат трудоустройства, скорее всего, оказался бы тем же, что и в прошлые разы.

Вернуться домой Гуля не могла, и дело тут не в фальшивых документах. Во-первых, в ее родном городе работы вряд ли прибавилось; во-вторых, там наверняка по-прежнему промышляют рекрутеры подпольного борделя, которым лучше на глаза не показываться.

Что мне оставалось делать? Помочь Гуле можно было лишь одним. Я порылась в Сети и поговорила с девушками азиатской внешности, работавшими в нашем агентстве. Исходя из полученной инфы и подготовила Гулю, а потом познакомила ее со Стасиком.

Разумеется, на гонорары, которые получают за услуги девушки из нашего агентства, Гуля не тянет: все же подготовка у нее совсем не такая… разносторонняя, как у нас. Но поклонников азиаток в России достаточно, так что зарабатывает моя подруга вполне прилично и даже имеет право иногда отказаться от особо мерзких клиентов. Здорово, правда?

Вот и я думаю, что нет. Мне нелегко смотреть Гуле в глаза. Ведь за неполные полгода я сделала то, чего так и не сумели добиться хозяева подпольного борделя, — превратила умную, гордую и смелую девушку в самую обыкновенную шлюху.

Утешает меня лишь одна мысль: пройди я тогда мимо кустов, откуда слышалось тихое поскуливание, Гуля, скорее всего, умерла бы там. Иногда мне кажется, что даже смерть стала бы лучшим выходом по сравнению с тем, что случилось с моей подругой. Но потом я одергиваю себя: у смерти нет обратного хода, а в жизни все еще может измениться, причем не только к худшему, но и к лучшему. Хотя шлюхам, наверное, глупо надеяться на что-то хорошее…

* * *

Сама по себе тревога Айгюль меня не очень волновала: после пережитого она даже от тени шарахалась. Но Стасика моя подруга боялась даже больше прежних хозяев. Если отважилась ему позвонить — значит, дело и впрямь серьезное.

Я набрала номер Гули, напряглась, услышав гудки, но, к счастью, знакомый голос ответил практически сразу:

— Ал-ло-ло-ло…

— Привет, котик. Что случилось?

— Привет, солнышко. Хорошо, что ты вернулась. Ох, я тут страху натерпелась!

— Да что происходит-то? Конкретнее, пожалуйста.

Я с трудом сдержала раздражение: подруга могла часами растекаться мыслью по древу, танцуя вокруг да около главного.

— Парень незнакомый появился, — в этот раз Гуля оказалась на удивление конкретна: похоже, она и вправду сильно струхнула. — Бродит вокруг. Приходит обычно ближе к вечеру. Может всю ночь шляться у дома. Если повезет и кто-то впустит — заходит в подъезд и садится на подоконник пролетом ниже нашей квартиры. Сидит тихо, но камера все записывает, и его видно.

— А почему ты решила, что этот парень нами интересуется? — удивилась я. — В доме жильцов много.

— Он к нашей двери иногда подходит, — всхлипнула Айгюль. — Долго стоит. Слушает. А камера все записывает…

— Фигасе! — Новости действительно были хреновые. — Как выглядит любитель ночных подъездов? Старый? Молодой? Симпотный? Страшный?

— Молодой, — отчеканила подруга: ей проще отвечать на вопросы, чем рассказывать. — Симпотный. Только рыжий. И глаза… такие, будто под дурью он. Страшно очень… — она снова всхлипнула.

Спрашивать, обращалась ли Гуля в полицию, было бессмысленно: ментов она боялась, пожалуй, даже больше, чем Стасика. Что ж, сегодня мне для разнообразия придется поработать Шерлоком Холмсом…

— Понятно. А родинки на левой щеке у ночного мужика нет? Небольшая родинка, но заметная. Вспоминай! Или запись посмотри, если не уверена.

— Сейчас, — Айгюль на минуту исчезла, а потом отчеканила: — Есть родинка! Именно там, где ты сказала!.. То есть, — голос ее сорвался, — ты его знаешь? Кто это?

— Скорее всего, знаю, — ответила я задумчиво. — Вариант не лучший — но для тебя абсолютно безопасный. Кстати, звонков странных в последнее время не было?

— Были! Я трубку снимаю — алло, алло! — а в ответ молчат. Только сопят, и все.

— Что ж, расслабься. Все совсем не так страшно, как ты себе навоображала. Приеду — обсудим подробно.

— А когда тебя ждать?

— Рубик, сколько нам еще ехать?

— Минут двадцать. Дорога пустая: воскресенье и дождь.

Ответив Гуле, я попрощалась с ней и задумалась.

Появление Васи было очень неприятным сюрпризом. Похоже, теленок оказался гораздо более тупым и привязчивым, чем я предполагала. Назойливые ухаживания Сычика сами по себе неприятны, но гораздо страшнее реакция на них Студнева-пера…

От размышлений меня отвлек немного смущенный голос Рубика:

— Слышь, Ника, прости за любопытство, а вы с Айгюль как?

— Что «как»?

Разумеется, я сразу поняла, что он имел в виду, — и слегонца озверела. Я, конечно, тигрица не дикая, а дрессированная и выступаю на арене за деньги, но это все равно не дает любопытным гадам право совать нос в мою частную жизнь. Если хотите узнать много-много пикантных подробностей о красавцах и красавицах — читайте гламурные журналы о звездунах и звездуньях. А здесь цирк, а не зоопарк. Мне и Instagram в качестве виртуального зоопарка хватает.

— Ну, это… — замялся он. — Вы как спите?

— Превосходно спим. Даже снотворные не требуются. А почему тебя это интересует? Бессонницей страдаешь, что ли?

— Нет, — Рубик стиснул зубы и попер вперед как танк: похоже, проигрывать женщинам он не любил. — Я в смысле… вы с Айгюль трахаетесь или как?

— А почему тебе пришла в голову такая странная мысль, детка? — я ослепительно улыбнулась.

— Ну… это… — он набычился и закусил губу. — Вы же живете вместе. Вот и…

— Скажи мне, милый ребенок, — пропела я, — вот ты комнату снимаешь…

— Койку, — хмуро поправил Рубик. — Я экономлю, чтобы…

Мне не были интересны его проблемы, так что перебила я весьма бесцеремонно:

— И сколько еще жильцов в комнате, где ты снимаешь койку?

— Трое, — ответил он еще мрачнее. — Азербайджанец, осетин и аварец.

— И вы, конечно, спите вместе, мальчики? — осведомилась я с сияющим дружелюбием. — Горячие восточные парни, кровь в жилах бурлит…