Остановилась прямо посреди улицы — и через несколько минут взяла себя в руки, выбросив из головы глупые страхи и тревоги. Это лишь усталость, вот и все. А проблемы лучше не откладывать в долгий ящик. Нужно решать их как можно скорее, чем я и занимаюсь. Остальное — бабья глупость.

После вправления мозгов на место идти стало легче, но все равно непросто. Я оглядывалась буквально на каждом шагу, словно в любую минуту на меня мог обрушиться удар. К счастью, ничего подобного не произошло, и до забегаловки удалось добраться без приключений.

Как и предполагала, Вася уже ждал меня — разумеется, за самым лучшим столиком. Оделся так, словно я заранее предупредила, какие шмотки надену на встречу, — в майку, джинсы и кроссовки. Разумеется, прикид Сычика стоил гораздо дороже моего, но стиль совпадал идеально.

Как ни странно, Васенька узнал меня сразу, хотя такой чумичкой увидел впервые. К сожалению, он не убежал прочь с криками отвращения, а радостно улыбнулся и сказал:

— Привет! Что тебе заказать? Никогда тут не был; не знаю, что здесь есть приличного.

— Закажи фазана в трюфелях и «Вдову Клико», — сказала я, усаживаясь, а потом, не выдержав, ехидно спросила: — Ну и как я тебе в формате а-натюрель?

В первый миг Сычик не понял, а потом догадался и снова улыбнулся:

— Прекрасно! Тебе идет неформальный стиль.

Да, действительно самый настоящий маньяк! И как такое лечить прикажете?

Тем временем Вася начал озираться по сторонам, явно что-то выглядывая.

— Что ты ищешь? — с усмешкой поинтересовалась я, уже догадавшись, в чем дело.

— Официанта. Нам почему-то до сих пор не принесли меню.

— Да, Васенька, ты, похоже, и впрямь далек от народа… — продолжала издеваться я. — Меню в таких заведениях висит вон там, над кассой. Снять его оттуда и принести тебе будет затруднительно. Да и некому. Официантов тут нет. А еду берут сами, все там же, и сразу платят в кассу…

— Да? — похоже, для него это действительно стало откровением. — Хорошо… И что тебе взять?

— Просто воды. Негазированной.

— Хорошо… — растерянно повторил он, поднялся и отправился к кассе. Интересно, он когда-нибудь до этого стоял в очереди? Думаю, разве что где-нибудь в аэропорту…

Наконец Вася вернулся с подносом. Неловко плюхнул его на стол, уселся, набрал в грудь побольше воздуха и проникновенно начал:

— Ника! Пожалуйста, извини меня за то, что я не выполнил твою просьбу и начал разыскивать тебя сразу после того, как мы расстались. Но я не мог иначе, понимаешь?! Я люблю тебя и… — он сглотнул, — предлагаю тебе руку и сердце…

Затем Сычик достал из кармана джинсов небольшую коробочку и протянул мне.

Это стало последней каплей. Нет, ну каков дебил?! Хоть делай фотку и выкладывай у себя с комментарием: «Я сказала „нет!“». А что, от этих сладеньких «я сказала „да“» уже тошнит.

— Васенька, я тебя выслушала, — заговорила я тем временем. — А теперь, пожалуйста, помолчи и выслушай меня. Я… очень благодарна за предложение руки и сердца — мне его сделали впервые. Уважаю и ценю твои чувства, поверь. Проблема у тебя только одна, но серьезная — ты живешь в мире своих фантазий, не имеющих никакого отношения к реальной жизни. Поэтому ответь только на один вопрос: как к твоему браку с девушкой из эскорт-услуг отнесется отец?

Вася чуть смутился:

— Я… с ним еще не говорил об этом. Думаю, батя вряд ли обрадуется. Но для него, сильно подозреваю, недостойной невесткой оказалась бы даже британская принцесса. А я все продумал. Если отец заартачится — уйду из дома. Наймусь на работу на полставки, меня многие приглашают. Будем снимать квартиру, пусть не самую большую и далеко от центра, но нашу. Машину, конечно, придется оставить отцу, — Сычик заметно погрустнел, — но миллионы людей ездят на работу на метро — и ничего, живы. Я тоже смогу. Моей зарплаты хватит пусть не на богатую, но на вполне приличную жизнь для нас обоих. А когда закончу учебу, начну искать настоящую работу. С таким дипломом все пути открыты.

Я с трудом подавила истерический смех и очень серьезно спросила:

— Васенька, а почему ты так уверен, что хоть кто-то из работодателей, столь усердно зазывающих тебя сейчас, не изменит свое решение, когда о вашей ссоре с отцом станет всем известно?

— Что ты имеешь в виду? — удивился он.

Нет, это не Сычик, а Теленок!

— Видишь ли, Васенька, — шелковым голосом пояснила я, — большинство людей, желающих нанять тебя на работу, привлекают не твои восхитительные способности к управлению, а возможность через тебя наладить неформальные контакты с твоим влиятельным отцом. Поссорившись с ним, ты станешь никому не интересен.

— Что ты говоришь?! — Сычик покраснел до слез. — Неужели ты совсем в меня не веришь?!

Я почувствовала, что уже начинаю уставать от этого разговора.

— Дело тут не в моей вере, Васенька. Просто, в отличие от тебя, я знаю жизнь. Поверь, сын влиятельного человека нужен большинству людей не сам по себе, а как ступенька к отцу.

— Быть не может! Ты просто не знаешь тех, кто меня звал! Они настоящие люди, а не карьеристы!

— Хорошо, начнем сначала, — вздохнула я. — Возьмем твоих друзей, а именно Борова и его шавок. Как, по-твоему, сколько человек из этой компашки продолжат общаться с тобой, когда ты останешься на одной — точнее, на половинной — зарплате?

Вася ненадолго задумался и покраснел, а потом выпалил:

— Да при чем тут Боров? Я говорю о своих будущих работодателях. Еще раз повторяю: те, кто меня приглашал, настоящие люди!

— Они очень старались тебе таковыми показаться, — продолжала втолковывать я, — и блестяще справились с этой задачей, поскольку гораздо старше и опытнее тебя… Ну хорошо, допустим, из дюжины потенциальных работодателей найдется один настоящий мужик, который рискнет нанять тебя даже после ссоры с отцом. Но ты уверен, что он не изменит свое решение, когда узнает, что ты женился на шлюхе?

— Моя личная жизнь — мое личное дело! — Сычик аж задохнулся от бешенства. — Она никого не касается!

— Да, не касается — если ты пашешь на заводе, вкалываешь на рынке или водишь автобус. Но чем выше должность, которую ты занимаешь, тем больше внимания к твоей личной жизни, и это вполне разумно. Даже отец вряд ли помог бы тебе сделать карьеру, если бы ты женился на шлюхе. А уж без него да со мной в качестве супруги ты сразу пойдешь на дно.

— Ты ошибаешься! — Сычик повысил голос, и на нас уже стали оглядываться. — Никого не касается моя личная жизнь! А в твоей профессии нет ничего дурного! На дворе не девятнадцатый век, а двадцать первый! Секс больше не считают грехом!

Я не знала, чего мне больше хочется — засмеяться или заплакать. Но приходилось отвечать спокойно и серьезно:

— Тише, Васенька, не кричи. И дело не в греховности или безгрешности моей профессии, а во мне самой. Точнее — в том, что я предлагаю миру.