— Нащупал пуговку сзади и, как бы случайно, старайся расстегнуть ее! — игриво инструктировал он.

Так я постепенно входил в мир взрослых!

Магнитофон пел голосом Мулермана «Скоро осень, за окнами август…». Из-за забора упреждающе раздался свист, а затем появилась голова Вити.

— Заходи! — махнул я рукой, и он уже стоял на террасе.

— Поставь! — протянул он мне магнитофонную кассету. — Как думаешь, брать ее сегодня на день рождения Полины?

С появлением магнитофона на какое-то время я стал центром всей нашей компании и понимал, что ни одно событие не пройдет мимо. Мы, очарованные, часа полтора слушали Визбора, Городницкого, Кукина. На моей первой кассете была песня Кукина «За туманом» в традиционном эстрадном исполнении Владимира Макарова. Но здесь — тексты, авторские интонации, даже простое гитарное сопровождение все было внове. Кирочка, освоившая вязание крючком и заканчивавшая подарок подруге, не раз просила повторить Городницкого «У Геркулесовых столбов», а Витя настаивал — «Над Канадой».

Тетушки Полины нас примечали, считая умненькими мальчиками. Особенно поразил их Витя, однажды продекламировав стихи Андрея Вознесенского. Поэтому они были рады нашему появлению на праздновании дня рождения Полины. Когда все расселись, Виталий под смущенный смех торжественно открыл бутылку шампанского. Застолье было коротким. Вадим балагурил. Он был явно в ударе: сыпал присказки и анекдоты, а в качестве подарка предложил сценарий появившейся тогда игры КВН.

Разбились на две команды: команда мальчиков и команда девочек. В песенном конкурсе за явным преимуществом победила команда «Белые березки». Зато выиграли мы, команда «Веселые дубы», в конкурсе, когда надо было загадать текст про «образ» каждого участника противоположной команды. Виталий придумал относительно Аленки: «Такой стройной березкой нельзя не любоваться!». Я: «Кто, как американские индейцы, рисует боевую раскраску на лице?». Ну, а в дуэли капитанов, отвечая на вопрос Полины, Витя специально запнулся и не уложился в конечное время в очевидном ответе. Все это сопровождалось весельем, криком, хлопаньем в ладоши.

По окончании игры включили магнитофон с танцевальной музыкой. Тетушки сказали, что пойдут на прогулку по поселку. А когда они ушли, Виталий откуда-то извлек бутылку портвейна «Три семерки». Аленка взглядом не одобрила его действие. Но в дегустации изъявили желание участвовать все. Мальчикам налили побольше, девочкам поменьше. Спешили — могли вернуться тетушки.

Помочь Полине помыть посуду и расставить мебель вызвались Кирочка и Вадим. А мы с напутствием: «Мы вас ждем! Догоняйте!» направились с участка. К легкости примешивалась грусть: лето подходило к концу. Расставаться не хотелось, энергия требовала простора. У деревни Данилово была убрана рожь, и появилось предложение пойти на стог. Впереди шла Аленка, по бокам от нее Витя и Виталий, чуть отстав, я с Анечкой.

Не дойдя до стога несколько метров, с криком: «Кто первый!» Аленка рванула вперед и стала карабкаться на верх. Виталий не отставал. Скоро на уровне третьего этажа жилого дома виднелась голова Аленки, а рядом устроился Виталий. Мы с Анечкой тоже быстро поднялись. Жесткая солома впивалась в тело, попадались васильки. Над нами было небо полное ярких звезд, которые часто падали. Девушки стали загадывать желания. Внизу у подножья стога послышался голос Витюни. Он пел не громко, но так, чтобы его можно было услышать. А пел он на французском языке песню Сальваторе Адамо «Tombe La Neige — Падает снег». После первого куплета его силуэт стал медленно удаляться. Мы скатились с верха стога, но догонять Витю не спешили.

День получился бесконечным. Проводили наших спутниц до дома. И Виталий предложил заглянуть на традиционное место костра. Какое же было удивление, когда в темноте мы увидели огонь. Витя обрадовался нам. Вскоре появился Вадим. Сидели молча. В какой-то момент Витя встал и объявил:

— Я расстаюсь со своими иллюзиями! Мешать другу — не намерен!

С этими словами он достал, видно заранее для чего-то приготовленную, шоколадку «Аленка» и протянул ее Виталию. Виталий был удивлен и молча рассматривал эту недавно появившуюся шоколадку, названную в честь дочери первой женщины-космонавта Валентины Терешковой.

— Подарок со значением приготовил в день рождения… Полины! А «Аленка», наверное, для Аленки! — сыронизировал Вадим.

Витя на это никак не среагировал. Он ждал слова благодарности. А Виталий молчал, его явно что-то тревожило. Наконец, он произнес:

— Спасибо, Витюня! Не ожидал …Но ты у нас не только удалой и добрый, но, к сожалению, необязательный! Дай слово, что если нарушишь свое обещание, то заклеймишь себя раскаленным металлом!

Отступать Витя не мог, и он пафосно пообещал:

— Клянусь! Другу мешать не стану!

Они обнялись. Когда стали расходиться, Виталий запел на мотив «Песни о друге» из кинофильма «Путь к причалу»: «…Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути Возьму с дороги большущий кол и попрошу уйти!».

Наступила последняя суббота августа. После обеда Кирочка вместе с Анечкой играли в бадминтон за забором. Появился Виталий с полными карманами орехов. Стал угощать.

— Откуда орешки? — поинтересовалась Кирочка.

— Из леса, вестимо! — интригующе улыбался Виталий.

— А пошли сходим за орехами! — внезапно предложила Кирочка.

Анечка сказала, что ей только надо предупредить родителей. Я помчался за корзинкой, а около дома столкнулся с дедушкой Кирочки.

— Куда? Надолго? — добродушно, руками ограждая себя от моего напора, спросил он.

— В лес! Часа на два! К шести будем! — мимоходом пообещал я.

Быстро пройдя территорию нашего дачного поселка, мы направились налево. Обычно мы поворачивали в противоположную сторону, когда ходили в лес за грибами. За орехами надо было идти краем поля к железной дороге, на горизонте оставляя деревню Данилово. Минут двадцать шли до первого орешника. Затем, повернув на юг вдоль железнодорожного полотна, минут двадцать шли до первых орехов. Корзинка потихоньку наполнялась. По правую руку на просвет виднелись дома деревни Данилово. В лесу темнеет раньше, да и незаметно. Стал накрапывать дождь. Виталий предложил переждать его, обнаружив подобие шалаша. Нашему ведущему удалось разжечь костер, и мы сели рядом под дырявой кровлей.

Я рукой за плечо обнимал Анечку, а Виталий — Кирочку. Вдруг я увидел, что они целуются, не обращая внимания на нас. Тогда моя рука повернула голову Анечки к себе, и я прикоснулся к ее губам. Казалось очень долго, мы смотрели на гаснущий костер, молчали, целовались, прижавшись друг к другу. Пробуждавшиеся желания тонули в тепле и нежности, владевшими нами.

Единственный обладатель часов, Анечка, с ужасом сообщила, что скоро десять! Мы вскочили, стали ногами гасить догорающие угли. Затем из темноты устремились на свет луны к краю орешника, откуда можно было разглядеть огни дачного поселка. Дождь продолжал моросить, было