— Прошу! — Хейл указал Элизабет на огромную террасу пентхауса, где был накрыт стол. Рядом в немом ожидании стоял при полном параде официант.

Хейл пододвинул Элизабет стул. В сердце девушки вновь закралось сомнение в искренности чувств этого человека. Сначала шикарный букет, потом этот дорогостоящий ужин со специально приглашенным пианистом и официантом. Он соблазняет ее, это точно.

— Полагаю, перед ужином выпьем по бокалу шампанского?

Официант уже держал наготове охлажденную бутылку.

— Пожалуй.

— На ужин я заказал лобстеров. Их специально доставили из Мэна.

Она даже не знала, что на это сказать. Как можно было ожидать такой расточительности от мужчины, который, казалось, считает каждый цент?

— Ты точно знаешь, как очаровать женщину. Ужин при свечах: шампанское и лобстеры, романтическая музыка, лунный свет, звезды… У меня нет слов.

— Луна и звезды мне неподвластны, Лиззи… Но видит Бог, я старался произвести на тебя впечатление.

— И это после того, как я чуть не убила тебя!..

От его обольстительной улыбки у нее едва не остановилось сердце.

— Вы защищали меня, леди. Теперь я на сто процентов уверен в собственной безопасности.

— Отлично. — Элизабет была сбита с толку. — А вы проверили музыканта и официанта? Они надежные люди?

— Лео лично занимался этим.

После того как ужин был подан, официант вежливо испарился. Хейл развлекал девушку удивительными историями из гастрольной жизни. Элизабет пыталась наслаждаться изысканной едой, но это было непросто: напротив нее сидел самый потрясающий мужчина на свете, до еды ли тут?

— А ты знаешь, что в ходе этого турне будут вручаться награды в области кантри-музыки? Церемония пройдет в Нэшвилле.

— Нет, я не знала. А ты номинирован?

Хейл усмехнулся:

— На несколько премий. И петь я там тоже буду. Скорее всего свою новую песню.

— Я… надеюсь, что ты получишь награду.

Он взглянул ей в глаза:

— Я тоже надеюсь.

Элизабет поняла, что Хейл вложил в ответ двойной смысл, и ощутила неловкость. Но к концу ужина она уже чувствовала себя раскованнее. Вероятно, свою роль сыграло прекрасное шампанское.

Хейл поднялся, в одну минуту оказался рядом с ней и наклонился к ее уху:

— Не хочешь потанцевать?

— Нет, благодарю. — Стоит ей оказаться в его объятиях и она забудет обо всем. Это самый прекрасный мужчина на свете, но она не может такого допустить.

— Мы договаривались об ужине и танцах.

Элизабет поднялась, но ноги ее едва слушались. Хейл ласково дотронулся до ее волос и произнес:

— Спасибо, что не стала закалывать волосы.

— Я… иногда делаю такую прическу… — Даже самой себе она не смогла бы признаться, что оставила волосы распущенными, чтобы понравиться Хейлу.

— Делаешь такую прическу на свидания?

— По особенным случаям, — тихо призналась она.

— И ты думаешь, что наш случай — особенный? — спросил он, притягивая ее к себе.

— Я не знаю, что думать.

Она вообще не могла думать. Сейчас все ее мысли сосредоточились на чувствах, разбуженных прикосновениями Хейла. Они плавно двигались под медленную мелодию, Хейл сжимал ее в объятиях, вызывая самые потаенные желания.

Инстинктивно, только для того, чтобы не поддаться зовущему ритму танца, она отпрянула.

— Лиззи, не уходи… Не оставляй меня. Ночь такая длинная… и одинокая, — прошептал Хейл.

Сердце затрепетало, как будто пыталось вырваться из груди. Она никак не думала, что такой мужчина, как Хейл Бриджес, может чувствовать себя одиноким!

— Нет… Я не ухожу…

— Будем танцевать до рассвета! — страстным шепотом пробормотал Хейл.

Но Элизабет понимала, что одним танцем не погасить вспыхнувшей страсти.

— Не танцевать, — мягко сказала она.

Хейл замер, ища в ее глазах ответ своим чувствам. Прерывисто дыша, он спросил:

— Ты уверена?

Никогда в своей жизни она еще не была настолько в чем-то уверена, как сейчас. Она нежно погладила лицо Хейла и задержала дыхание, как будто это было заклинанием, которое сможет сблизить их. Потом притянула его к себе, и, коснувшись ее губ, Хейл тихо и сладостно застонал. Этот зов страсти пробудил в Элизабет неведомую бурю чувств, закружив в вихре восторга. Хейл крепко обнял ее и впился в ее губы требовательным поцелуем.

Не помня себя от страсти, Элизабет обхватила его за шею и с жаром ответила на поцелуй. Когда его язык раздвинул ее губы, она испытала не страх перед нахлынувшими эмоциями, а желание чувствовать его каждой клеточкой своего тела. Девушкой овладело сладкое забытье. Голова закружилась от восторга, когда их языки сплелись в немыслимом танце страсти.

Хейл медленно отпустил ее. Тело Элизабет все еще трепетало от пережитого восторга, она хотела, чтобы это длилось вечно. Серебристые глаза Хейла поймали ее взгляд, в них застыл вопрос. Но что Элизабет могла ответить? Огонь бушевал в ее теле, страсть овладела ее душой, мечтательная улыбка, которую она подарила Хейлу, была призвана отмести все его сомнения.

Теперь в его глазах светился триумф. Загипнотизированная манящей улыбкой, Элизабет знала,что не может, да и не хочет, отказать ему. Одним легким движением он поднял ее на руки и медленно направился в спальню.

Он давал ей возможность сказать «нет», но Элизабет была в плену его желания. Она будто оказалась во сне, где детали не имели значения, где картины сменяли друг друга неторопливо, где существовали только она и он.

Хейл медленно опустил ее на роскошную постель и лег рядом, придвинувшись совсем близко. Он стал осыпать поцелуями ее лицо, пальцы начали нежную экскурсию по ее телу. Он ласкал ее живот легкими нежными прикосновениями, волны желания накатывали на нее одна сильнее другой, вырывая из уст сладкие стоны. Хейл нежно провел языком возле ее уха, и девушке показалось, что ее накрыл шторм наслаждения.

Но это было только начало. Хейл осторожно освободил ее от платья, осыпая поцелуями шею и плечи, так что нежная кожа горела под его жадными губами.

Потеряв голову от нахлынувших чувств, Элизабет принялась торопливо расстегивать сорочку на груди Хейла. Она ласкала курчавые мягкие волосы на его мускулистой груди, и это казалось ей самым сладким ощущением на земле.

Вскоре вся одежда была сброшена в пылу страсти, которую Элизабет так долго и безнадежно пыталась в себе загасить. Соприкосновение и движение разгоряченных тел рождало в мужчине и женщине неповторимые ощущения. Хейл ласкал соски девушки, с восторгом наслаждаясь розовыми бутонами, которые набухали и распускались под его языком. Элизабет всем телом прижималась к Хейлу в любовной истоме, чувствуя себя словно на седьмом небе от счастья.