глубине. В архитектуре греки создали самый авторитетный стиль всех времен, названный впоследствии просто «классическим». Их здания были столь же выразительными и не оставляющими равнодушным, как и обитающие в них скульптуры. Эти храмы и скульптуры были посвящены богам-олимпийцам, но мастерство художников не уступало созидательному могуществу божеств.

Всё началось с памяти. В своей эпической поэме «Одиссея», сочиненной примерно в VIII веке до нашей эры, греческий поэт Гомер вспоминает о великолепных дворцах и могучих богоподобных героях былых времен. Юный царевич Телемах отправляется на поиски своего отца Одиссея и посещает дворцы царя Нестора в Пилосе и царя Менелая в Спарте. Это величественные чертоги, наполненные золотыми кубками и бронзовым оружием: «Всё лучезарно, как на небе светлое солнце иль месяц, / Было в палатах царя Менелая, великого славой»{2}. Однако Одиссея там нет: в это время он переживает различные приключения после того, как его корабль сбился с курса на пути домой с Троянской войны, разгоревшейся из-за похищения Елены, жены царя Менелая (хотя, согласно некоторым древним источникам, во время войны она неплохо проводила время в Египте).

Гомер пишет об эпохе пятисотлетней давности, когда люди были наделены силой богов, а некоторые даже были рождены от них. Матерью Елены была Леда, которую похитил Зевс, царь всех богов. Греческий герой Ахилл обрел божественный статус, сразив в бою троянского царевича Гектора, и ему стали поклоняться, как богу. Если египтяне обожествляли животных, а персидские боги вообще не имели внятных очертаний, то греки были уникальны тем, что представляли своих богов в виде живых мужчин и женщин.

Гомер вспоминал тот старый, исчезнувший греческий мир «златообильных» микенцев, развязавших войну против Трои, чьих дворцовых руин он сам был свидетель. История затяжного конфликта между троянцами и греками на многие века стала точкой отсчета для всего греческого мира; события того конфликта — полумифические-полуисторические — заключены в двух великих поэмах Гомера, «Одиссее» и «Илиаде».

Век героев, описанных Гомером, берет истоки в средиземноморской цивилизации, которая ко времени поэта насчитывала тысячи лет. Первые очаги ее культуры возникают в середине III тысячелетия до нашей эры на крупнейшем из островов Эгейского моря — Крите. Для его обитателей — минойцев (как они будут позднее названы по имени их мифического правителя, царя Миноса) — величайшим источником вдохновения была природа. Море вокруг было полно чудес, которые они воспроизводили в своих изделиях. Рисунки на глиняных чашах они делали черными чернилами из каракатицы. Мы видим, как мифический бог моря Тритон резвится среди морских звезд, кораллов и скал. Осьминог на шарообразной глиняной вазе, раскинувшийся среди водорослей, скал и морских ежей, изображен художником, способным передать морских обитателей в декоративном ключе. В извивающихся щупальцах обитателя морских глубин уже заложены та творческая энергия и восхищение природой, которые в предстоящее тысячелетие охватят всё Средиземноморье, породив скульптурные и живописные сценки столь любимых минойцами «игр с быками» — одни из первых изображений тела в пространстве; или бегущие по стенам дворцов спиральные узоры. Стены своих дворцов минойцы украшали изображениями юношей с павлиньими перьями на головах и девушек, танцующих с обнаженной грудью в окружении лилий и орхидей. Эти образы создают впечатление счастливой, полной наслаждений жизни островного народа[64].

Ваза с осьминогом из Палекастро. Около 1500 до н. э. Керамика. Высота 27 см

В середине II тысячелетия до нашей эры извержение вулкана на острове Фера (нынешний Санторини) положило конец первой критской цивилизации. Ослабленный разрушениями Крит с его дворцами в конце концов был завоеван микенцами, вторгшимися с материка. Возведенный на холме город-крепость Микены стал цитаделью царя Агамемнона, возглавившего сводное греческое войско в войне против города Трои[65].

В свободное от войны время микенцы в основном занимались выплавкой бронзового оружия и накоплением золота. Высшей славой для них была смерть на поле боя, запечатленная в образах, сродни тем, что описаны в «Илиаде». На вершине горы в Пилосе, рядом с дворцом Нестора, в могиле микенского воина была найдена гемма{3} из цветного агата, изображающая вооруженного мечом воина, который разит другого человека с копьем и попирает ногой убитого в бою, — удивительная по своему техническому совершенству резная миниатюра[66]. Ноги и руки воина, его мускулы вырезаны с таким изяществом и точностью, его черты так ясно прорисованы, что современники, должно быть, смотрели на этот предмет, прищурив глаза, — настолько он крохотный, — чтобы разглядеть детали, и восхищались этой уникальной работой. Вполне возможно, что гемма была создана в минойской мастерской, ведь минойцы славились резными украшениями; и всё же кажется, будто она пришла к нам прямиком из мира Гомера, где свободно сплетались история и миф.

Гомер сравнивает неутихающий театр действий Троянской войны с неукротимым пожаром. Та же огненная энергия будет наполнять творения скульптуры и архитектуры, созданные в предстоящие четыреста лет. Любовь к природе минойцев, неистовая мощь микенцев и осознание ценности и красоты человеческого тела, героического, мускулистого, триумфального, — всё это дает начало периоду революционных преобразований, который достигнет своей кульминации примерно тысячу лет спустя в городе-государстве Афины.

За крушением микенской цивилизации последовал темный, по крайней мере, с исторической точки зрения, период. Но память о былых временах хранили образы и ритмы поэзии — устные сочинения Гомера и других странствующих певцов-сказителей. В середине VIII века до нашей эры, когда в Греции появляется письменность — алфавит, разработанный финикийцами, торговцами с востока Средиземноморья, — тьма как будто начинает рассеиваться. Записываются поэмы Гомера, на основе их сюжетов возникают изображения — дошедшие до нас в форме вазописи. Эти образы рассказывают о развитии ранней греческой цивилизации, в частности, городов-государств — или полисов — Афин и Коринфа[67].

Сначала керамика украшалась абстрактными и геометрическими мотивами, пространство заполнялось кругами, линиями, точками, а в получившихся узорах кипела жизнь и угадывались человеческие формы. Затем геометризованные фигуры сменили жизнеподобные персонажи — они сражались, соревновались, выпивали, прелюбодействовали, разыгрывали сценки, которые рассказывали на рынках бродячие певцы с обветренными лицами. На одной из неглубоких питейных чаш изображена битва мифического героя Геракла — одетого, как ему и подобает, в львиную шкуру — с морским чудовищем Тритоном. Геракл одерживает верх; вокруг их схватки плавают дельфины, а по краям чаши танцуют морские нимфы — нереиды. Фигуры изображены плотным черным цветом, по которому прорисованы — то есть процарапаны — светлые линии. Такая чернофигурная керамика впервые появляется около 700 года до нашей эры в Коринфе — городе передовом, по крайней мере, по части керамики. Пульсирующий ритм танцующих нереид напоминает минойский мир образов.

Геракл и Тритон в окружении