накануне было. За ночь всё могло измениться. К счастью, у нас такого не случилось. Так что торакотомия в плановом порядке должна состояться. Послушали, измерили давление, температуру, выяснили подробности физиологических отправлений, и потянулись к выходу.

– Князь, – позвал меня Георгий Александрович. – Вы мне можете показать… Ну, что вы в меня устанавливать собираетесь.

Как знал, носил в кармане халата мельхиоровый бронхоблокатор. Собирался ведь сам продемонстрировать, и вылетело из головы.

– Да, конечно, ваше императорское высочество. Вот, смотрите. Внешне он напоминает свисток. Или сплюснутую трубку. Вот эти кольца – чтобы изделие держалось на месте и не вылетело наружу, допустим, во время приступа кашля. Здесь клапан, который будет выпускать воздух наружу и не пускать внутрь. Собственно, всё. Вот, можете взять на память. Вам установят не мельхиоровый, как этот, а золотой. Он не будет подвержен коррозии.

Из-за разговора я пришел, когда остальные уже мыли руки. Сразу за мной привезли на каталке цесаревича, уложили на стол, и процесс пошел. Поставили капельницу для венозного доступа, начали давать наркоз. Пока мы вошли, Георгий уже спал. Ну а нам осталась только его грудь: остальное прикрыли, чтобы не мешало.

– Приступим, помолясь, – сказал я, и мы начали.

К сюрпризам я начал готовиться с момента первого разреза. Всё вспоминал тот сломанный зубец. Но нет, надрез прошел хорошо, кровило мало. Вошли в плевральную полость тоже нормально. И к бронху подобрались тоже без сюрпризов. Рассекли, чтобы установить бронхоблокатор – как в учебнике. И даже изделие по размеру подошло с первой попытки. Осматривал операционное поле, проверял сосуды – не к чему придраться. То же самое сделали Вельяминов и Насилов. Молча покивали, а потом для протокола голосом подтвердили, что замечаний нет. Позвали Николая Васильевича в маске и халате – Склифосовский готовился к операции, как будто не вытянул сломанную спичку. И он сказал то же самое. Решили зашивать.

Естественно, никаких «Вы тут заканчивайте, я пойду» ассистентам. И не только потому, что они поименитее и сильно старше. Нет уж, до последней секунды отстоял, до пробуждения великого князя от наркоза. Трубку дренажную проверил, пульс тоже. Еще и легкие послушал сам, никому не доверил. Моя операция, мне и отвечать, если что.

Сам не поверил, что прошло, как по нотам разыграно. Не буду хвалить себя, пока не выпишем. Но из проведенных установок сегодняшняя по качеству – впереди всех.

В ординаторской уже сидел ассистент в ожидании, когда уважаемые профессора продиктуют протокол операции. Передо мной занесли самовар. А потом бутылку коньяку на подносе. Как говорится, кто что выберет. В голове почему-то крутились слова группы Ленинград: «…всё это похоже на какую-то разводку: наркотики нельзя, но можно водку…».

– Я так решил еще с утра: сегодня точно напьюсь, – поприветствовал я всех еще одной песней из будущего. – Три часа двадцать минут. Поздравляю всех. Мы это сделали!

* * *

Великий князь бодро шел на поправку – дыхание улучшилось, температура и давление были в норме. Кажется, клапан встал на место, теперь ждать, когда зарастут послеоперационные раны и надеяться, что организм примет изделие. Георгий Александрович с интересом расспрашивал меня о полете планера Жуковского, бензиновом моторе Яковлева… Даже выцыганил разрешение вступить в переписку с инженером – все равно тупо лежать в больничной кровати и читать книги великому князю быстро прискучило. А положить планшетик и писать карандашом… Почему бы нет? Раз уж пациент такой большой фанат прогресса…

Рутинные осмотры скинул на коллег, сразу образовалось время заняться делами лаборатории. Славка развернулся в здании клиники уже на целый корпус. Причем Антонов учел мои просьбы вынести эксперименты с опасными бактериями за пределы города – все это направление уехало в Тамбовскую губернию. Там фактически образовался филиал лаборатории, которую можно было смело приравнивать к полноценному НИИ. Семеро сотрудников трудились над устойчивым и продуктивным штаммом пенициллина, еще шестеро занимались инсулином. Всего в «НИИ» работало уже пятнадцать человек. Причем почти все женщины. Кстати, одна из них, по имени Виктория Талль, сама додумалась высевать плесени на лимоны. И там появилась хорошая перспектива. Фактически Вика стала правой рукой и заместителем Антонова, что меня полностью устраивало – все пристроены и все при деле. Госпоже Талль я и подкинул новую работенку с регенерационной установкой. И даже дал добро нанять в штат полноценного химика с университетским образованием. Займется еще подготовкой к синтезу сложных лекарств – я все-таки не сдавался и пытался выудить из памяти формулу изониазида.

Некоторую проблему создал переезд москвичей в Питер. Жилое крыло здания уже не вмещало всех – пришлось раскошелиться на покупку служебных квартир. Заодно заказал еще два Мерседеса. Один для Агнесс, другой служебный. Начал думать в сторону грузового автомобиля – благо немцы уже начали его производить. На его базе вполне можно уже было сделать полноценную «карету скорой помощи». Пока решил закупить образец для Яковлева. Пусть разберет до винтиков, попробует скопировать. Как мне представлялось – основная проблема была не в маломощном моторе (это дело поправимое), а в том, что такой грузовик не был адаптирован для русской зимы. Минимум нужно что-то придумывать с шинами. Может, посоветовать идею с цепями?

Спустя полторы недели мы сняли швы у великого князя, а еще через шесть дней – выписали домой. Розовощекий Георгий Александрович отдарился именными золотыми Паркерами, долго благодарил. А еще была обещана награда от царя. Скорее всего нам вручат какие-то очередные ордена. Я же попросил не навешивать на меня новую награду, а замолвить словечко за Семашко – ему пора было получить следующий классный чин. Николай выбил несколько штатных единиц у Склифосовского, договорился с несколькими «витязями» из военно-медицинской академии, о выходе на работу сразу после выпускных экзаменов. Министерство прямо на глазах начало омолаживаться – ведь ребята фактически начали проходить у нас практику. Сразу после учебы – шли помогать по отделам.

Нашлось время скататься и на завод военно-медицинских приготовлений. Поставки оборудования для производства пенициллина затянулись, но первые партии уже стали приходить. Начался монтаж. Который осложнился… забастовкой! Часть грузчиков и монтажников потребовали увеличить оплату труда, генералы сходу отказали. Даже не разобравшись и не поставив меня в известность. Бастующие заблокировали проходную, начальство пообещало вызвать казаков для разгона. И вот в этот самый момент князь Баталов – весь в белом – появляется на заводе. Нет, реально в первый раз по совету Агнес надел белый плащ. Последний писк моды в Питере! Половина яхт-клуба ходит в такой модели. И тут сразу же, стоило выйти из машины в меня полетели комки грязи. Занятия ушу