я понимаю, накосячили. Случается. И неважно, по какой причине. Возьмем за данность, что это произошло. И задницу свою прикрыть хочется. Обычное стремление, вполне естественное. И я бы понял, сооруди они протокол, что смерть приключилась в результате непреодолимых совпадений. Экт оф Год, как пишут в договорах. Мол, никто не в силах был помочь. Слова не сказал бы из-за цеховой солидарности. Осудил бы приватно некомпетентность, может, под настроение и за грудки взял. Настоятельно порекомендовал отставку, но без огласки. Но вот так, подставлять коллег? Такое не прощается.

– Мне всё понятно, – произнес Николай Васильевич. – Делать нам здесь больше нечего. Свою точку зрения я его величеству донесу обязательно. Оставлять это безнаказанным нельзя.

Министр тяжело, со вздохом, встал, начал надевать шинель. И я вслед за ним тоже засобирался. И правда, никто ничего нам не скажет. Здесь и сейчас – так точно.

Поехали на службу. Отставку-то мою пока не приняли, надо продолжать выполнять свои обязанности. Даже обедать не пошел, послал нарочного в ресторан за перекусом. Ели вместе с Семашко, прямо у меня в кабинете. Грустный Николай Александрович, здорово раздобревший на министерских харчах и довольствии, все сокрушался и ругался вслух. Обещал дойти до императора, если понадобится.

– Вы, Николай, дальше вокзала Царского не доберетесь. В министерстве двора такие зубры работают. Да и в секретариате Его величества любую петицию замотают.

– Но как же оставлять подобное без наказания?!

– Да, да, помню вашу любовь к социальной справедливости – покивал я – Но я в жизни руководствуюсь принципом – делай что должно и пусть будет, что будет.

– Это Сенека?

– Он самый.

За целый день ничего почти и не случилось. Только телефонировал председатель Госсовета. Сам. Мне. Очень странное дело, не по чину вроде, но всё же такое произошло.

– Будьте вечером дома, я к вам заеду к восьми, – велел Сергей Александрович.

* * *

Собственно, я и без наставлений великого князя не планировал никуда ходить. Не то настроение. Так что лучше домой, к жене. Перед аквариумом посидеть, или в зимнем саду помедитировать, понюхать цветочки. А самое хорошее – попросить жену помузицировать. Я начал находить свою прелесть в этом личном присутствии при исполнении. Акустика музыкального салона и сам инструмент тому немало способствовали. Пожалуй, так и сделаю. И пока ехал со службы, даже наметил небольшую программку. Начнем с ре-минорной фантазии Моцарта, продолжим шопеновской фантазией-экспромтом, а на третье, пожалуй, что-нибудь из Шуберта.

Но, как известно, человек только предполагает. Я едва успел переодеться, как постучался лакей Вася и доложил, что прибыл высокий гость. Я мельком взглянул в окно. Ого, его императорское высочество сегодня инкогнито, не на членовозе с великокняжеской короной, а на простом ноунейме. Шифруется великий князь, не афиширует нашу ставшую токсичной связь.

Я поспешил встретить Сергея Александровича. Негоже заставлять таких гостей ждать. Соблюдем ритуал, да послушаем послание из высших сфер. Не чай же он приехал пить?

Гость ожидаемо отказался от напитков, сел в предложенное кресло, причем на край, не откидываясь на спинку, будто планировал быстро встать и уйти, едва проговорив то, что собирался. Словно аршин проглотил. Я таким его видел в нашу первую встречу, когда у дяди царя спина отламывалась. Неужели боли вернулись?

– Ваш демарш у его величества был совершенно неуместен, – пошел он в атаку без раскачки. – Вы понимаете, что теперь на службу вас не вернут?

– Даже жалеть не буду, – ответил я. – Бумажная работа – точно не мое призвание.

– И в остальном… Зачем было перечить и навлекать на себя неприятности?

– Потому что нас оболгали. И вы это прекрасно знаете!

Теперь уже я слегка повысил голос. Тоже не железный – внутри все кипит.

– И что с того? – ничуть не смутился великий князь. – Подождать немного, а там бы император остыл и мы бы донесли правильную версию.

Я так понимаю, Сергей Александрович хочет уже до меня донести, что мы со Склифосовским подставились. Ну не удивительно. Паркет в Царском селе больно скользкий. Тут надо иметь особенные навыки передвижения и балансирования.

– А вы знаете, что протокол вскрытия подделали?! – возразил я. – Теперь наша точка зрения уже никого не волнует. Ладно мы, случай пусть и громкий, но все-таки частный. Очень печально, что теперь хороший способ лечения, который мог помочь многим, окажется под сомнением. Кто хоть авторы этой инсинуации?

– О подделке уже известно, – как-то неуверенно произнес Великий князь. – Виновные, надеюсь, понесут наказание. Но ваше положение от этого не изменилось. Его величество был очень привязан к брату, и теперь… Мой вам совет: пока нигде не мелькать. Особенно в яхт-клубе.

– Выезд за границу мне будет разрешен? Или велят удалиться в свое имение?

Вопрос родился совершенно неожиданно. Каюсь, интонация была чуть ироничной, самую малость. Это всё от нервов – чуть начинаются неприятности, сарказм из меня так и прет. Хорошо, что продолжение про монастырь удержал в себе.

– Прекратите ерничать! – вспылил в ответ великий князь. – Не стоит злоупотреблять моим хорошим отношением к вам! – и вдруг продолжил совершенно спокойно: – Я попытаюсь получить разрешение в кратчайшие сроки. Наверное, это лучший выход из ситуации. Побудете там, вдали от здешних доброхотов, вас ведь приглашали читать лекции? А за это время волнение успокоится. Ждите пока, я сообщу вам о результатах.

Сергей Александрович встал и двинулся к выходу. Вот же… политик. Знает ведь, откуда всё пошло, но не признается. Зато в случае, если я натворю чего с фигурантами, с чистой совестью скажет, что ничего никому не говорил. Именно поэтому я не стал больше пытаться узнать имена виновников торжества.

Зато как захлопнулась дверь за гостем, я тут же гаркнул:

– Гюйгенса найдите! Ко мне, в любое время! Срочно!

На лестнице застучали каблучки. Агнесс спускалась ко мне.

– Уехал? – задала она риторический вопрос. – Пойдем я тебя буду кормить.

– С удовольствием. Поиграешь потом для меня?

– Конечно!

Жена честно терпела до конца ужина. И только после десерта спросила:

– Плохо всё, да?

Мы почему-то перешли на немецкий. Может, ради того, чтобы хотя бы слуги не поняли ничего? Все одно узнают из газет…

– Трагически погиб Великий князь Георгий Александрович. Брат царя. Скорее всего, уже завтра меня отставят со службы.

– Боже! – жена прижала руки ко рту. – Все после той операции?!

– Враги при дворе пытаются это так подать царю. Но смерть случилась вследствие дорожной травмы.

Тут я задумался над тем, возможно ли добиться повторного вскрытия? И собственно, где бронхоблокатор?

– Ах, да. Мне хотят запретить ходить обедать в яхт-клуб. Скорее всего, количество визитов в наш дом