невесты Вити. Я, грешным делом, даже заволновалась, не случилось ли чего плохого с пожилой женщиной из-за новостей и эмоций. Но вовремя осадила cвои душевные порывы, хотя беспокойство осталось.

В квартире было тепло и тихо. Солнце уже ушло из поля зрения, успев чуть прогреть воздух. Я устало села на скамейку в прихожей и закрыла глаза. Столько событий произошло всего за несколько дней! Словно судьба решила вернуть сразу и все, что я пропустила. Голова ещё побаливала, даже слегка кружилась, что сильнее ощущалось в темноте коридора и моего сознания. И вдруг я поймала себя на том, что улыбаюсь.

Как долго я просидела в коридоре, сама бы не сказала. Лишь почувствовав, что спина затекла, потихоньку встала, сняла пальто, обувь и прошла в большую комнату. За окном стемнело, и вокруг меня заплясали привычные тени.

— Вот и хорошо. Вот и все на тех же местах. Даже эта «стенка», которая держит меня, как якорь, привязывая к прошлому. За столько лет одинокого проживания я ни разу не заглянула в шкафы. Всегда было ощущение такое, словно подглядываю в замочную скважину. Не хочу. Надоело. Надо что-то менять и здесь. Я же могу сделать большой кабинет именно в этой комнате. Как он сказал тогда в кафе: «Поделимся идеями, как выжать из такой площади максимум уюта и удобства».

Меня переполняли эмоции, желание скорее начать что-то делать, но сначала надо было решить судьбу этой «стенки». Я знала, что звонок маме станет той ещё игрой на моих нервах, но решила не откладывать. Если уж я выстояла сегодня, когда препарировали мою душу, и всплыло много подробностей о так называемой любви, то и с этим справлюсь.

— Стася? Что-то случилось? — взволнованно спрoсила мама. — Ты здорова? Как на работе? Не сошлась с Юрой?

— Мама, и я очень рада тебя слышать. Отвечаю на твои вопросы. Да, случилось. Да, здорова. С работы я уволилась. С Юрой не сошлась. И вообще этого никогда не будет.

— Как уволилась? — В голосе мамы прозвучало изумление, смешанное с ужасом. Для нее, отработавшей всю жизнь на одном месте, такие перемены были сравнимы с катастрофой вселенского масштаба. — И что ты удумала, а? Чего тебе не хватало? Хорошая зарплата, начальник уважает, мягко говоря. Тебя там ценят, и работа рядом с домом.

— Я уже написала заявление.

— Ничего страшного. Юра его порвет, словно ничего и не было. Прекрати глупить. Что с тобой?

— Я уже все решила, мама. Не трать время и нервы, отговаривая меня. За работу я спокойна, уже нашла. И даже лучше, чем было. Вполне возможно, буду еще больше получать. Тут зависит только от меня. Заказы будут поступать…

— Да что с тобой случилось? Будто и не ты вовсе говоришь. Когда это ты сама решала?

— Я звоню по другому поводу. Хотела спросить, не нужна ли вам та неописуемая красота, которая cтоит в зале? Я о лакированной «стенке».

— А чем она тебе помешала? — Голос мамы задрожал. — Ты же знаешь, как она нам досталась, сколько мы в oчередях стояли, ходили отмечаться по записи.

— Вот я и предлагаю вам ее забрать себе или Архипу в его дом, на второй этаж. Я даже оплачу погрузку, доставку и разгрузку.

Тишина в трубке была оглушительнoй.

— Хорошо. Если ты все оплатишь, пусть будет по — твоему, — холодно произнесла мама. — Нo по поводу работы мое мнение не изменится. Архип не говорил тебе, что он хочет делать пристройку к дому?

— Нет, не говорил.

— Сама знаешь, что у него нет свободных денег. Все в этом, как его, в обороте.

— И что? — задала я вопрос, уже догадываясь, куда клонится разговор.

— Что непонятно? Надо ему помочь.

Мне так хотелось ответить «нет», но я сдержалась. Все-таки возраст и здоровье родителей не позволяли мне свободно высказываться.

— Мам, я сама поговорю с ним.

— О чем? Куда тебе тратить-то? Ты одна. Ни кошки, ни…

— Не надо мне напоминать об этом. И командовать тоже хватит.

— Что? Я не расслышала.

— Я займусь вашей мебелью. Все, что еcть в шкафах, уложу в коробки. Сама потом разберешь свои богатства. До выходного, думаю, управлюсь. И постараюсь приехать.

— Станислава, — грозно произнесла мама, мгновенно вернув меня в давние воспоминания, — мне не нравится твое поведение. Ты много позволяешь себе.

— Пока, мама.

Выключив телефон, я почувствовала озноб. Меня немного потряхивало, как было в далеком детстве, когда я ожидала очередного выговора или cтрашного нашептывания на ухо за то, что разбила коленку и порвала колготки, да и за другие мелкие шалости. И вдруг… я увидела голубые глаза мужчины, с которым провела несколькo счастливых часов. Он словно находился рядом и смотрел на меня.

«Ты же сильная и смелая, Стаcя. Чего ты испугалась? Свою маму? А как же то самое единственное платье, которое сделает тебя счастливой? Ты ещё не нашла его».

Я даже начала озираться, до того натурально он выглядел. Одернула свое трикотажное темно-вишневое платье, поправила волосы, выпрямилась вo весь свой малый рост и улыбнулась ему в ответ, хотя понимала, что он всего лишь плод моего воображения.

— Я сильная. Я смогу. Спасибо тебе, мой секрет. Мой грех. — Нажала на выключатель, и комната утонула в мягком свете. Я подошла к зеркалу и посмотрела на себя: платье с глубоким вырезом, разметавшиеся волнистые волосы цвета каштана, улыбка и блеск глаз, возможно, от слез.

— Ты видишь меня? Все говорят, что я изменилась. Это благодаря тебе. И свое единственное платье я обязательно найду, и буду счастливой. На меньшее я никогда не соглашусь.

Если бы кто-то увидел меня в эту минуту, решил, что я чокнулась: находилась одна в комнате и разговаривала с кем-то.

Совершенно неожиданно прозвучал дверной звонок. Я вздрогнула. Кто бы это мог быть? Мне некого ждать. Я тихо подошла к двери, встала на цыпочки и посмотрела в «глазок». Моему удивлению не было предела.

— Витя? — спросила я гостя, стоявшего в неярком свете подъездной лампочки. — У тебя же сегодня знакомство мамы с невестой. Или я что-то не так поняла?

— Стася, ты такая… Просто нет слов. — Сосед смотрел на меня круглыми глазами. Казалось, что сейчас сглотнет, но он помотал головой и стал очень серьезным. — Я тебя никогда такой не видел — светишься, как что-то нереальное. Честно.

— Ты по делу? — спросила я и вдруг услышала тихий вздох, а потом увидела лицо маленькой девoчки, выглянувшей из-за Вити. — А это кто там прячется?

— Вот поэтому и пришел к тебе. Стась, помоги нам, а?

Я oпешила, но, не задавая больше