мальчик почувствовал: произошло что-то неприятное. Сначала он подумал, что они слишком долго задержались, но когда мама, нахмурив брови, посмотрела на дядю Зино и наклоном головы указала на дом дяди Эла, Джим понял: к ним это не имеет никакого отношения.

Джим с дядей Зино вышли на переднее крыльцо и обнаружили сидящего на ступеньках дядю Корэна, который чистил ногти перочинным ножичком. Дядя Корэн просвистел в нисходящих тонах – словно снаряды взорвались – и движением головы указал в сторону дяди Эла. Дядя Эл сидел на крыльце с Уайти Уайтсайдом. Дядя Эл и Уайти Уайтсайд посмотрели в их сторону и помахали им руками.

– Что происходит? – спросил Джим.

Создавалось впечатление, что все готовы были рассмеяться над шуткой, которую Джим никак не мог понять.

– Да просто Уайти Уайтсайд собирается пойти вместе с нами на праздник. Только и всего, – пояснил дядя Зино. – Как ты на это смотришь?

Джим не понял, какого ответа от него ждали. Он пожал плечами и посмотрел, как на вершине холма крутится колесо обозрения. Теперь ему совсем не казалось важным, что он сейчас не там. Но почему, Джим объяснить не мог.

– Раз так – пошевеливайтесь! – проговорил дядя Зино.

Наверх к школе Джим шел первым, таща корзину для фруктов с завтраком. При каждом его шаге корзина ударялась о ногу, словно барабан. Следом за ним, между дядей Корэном и дядей Зино шла мама, вцепившись в руки братьев. Замыкали группу шедшие на расстоянии около десяти ярдов дядя Эл и Уайти Уайтсайд. Под мышкой, словно малыша, дядя Эл нес бутыль с чаем.

– Хотелось бы мне знать, – сказала мама приглушенным голосом, – чья это была идея?

– Не понимаю, о чем это ты, – проговорил дядя Корэн.

– Все ты прекрасно понимаешь, Корэн Макбрайд.

– Тихо! – сказал дядя Зино.

Джим оглянулся через плечо и посмотрел на маму. Такого выражения лица он еще никогда у нее не видел. Она выглядела не то чтобы сумасшедшей, но и совсем нормальной тоже не казалась.

– Что-то у тебя шея свернулась набок, Док, – сказал дядя Зино.

– Да нет, сэр, – ответил Джим и устремился вперед, в гору. Красное здание школы выросло перед ними. Широкие двери распахнуты, школьный двор полон народу.

– Нечего делать из меня дурочку, – проговорила мама, – я не собираюсь во всем этом участвовать и унижаться на потеху публике.

– Ох, Сисси, – мягко сказал дядя Корэн, – это совсем не так!

Джим развернулся и, пятясь спиной к школе, посмотрел на сопровождавших. У дядей был мрачный вид. Уайти Уайтсайд казался испуганным. Глаза мамы увлажнились, она часто моргала. Теперь Джиму пришло в голову, что мама расстроена из-за того, что Уайти Уайтсайд идет вместе с ними на праздник. И, как только он задумался над тем, почему это присутствие Уайти Уайтсайда может так расстраивать маму, разные другие вопросы полезли ему в голову как скорые поезда, что прибывают к станции. И только в этих вопросах совсем не было слов, одни лишь пропуски, а затем следовали пустые места вместо ответов, которые должны были бы появиться. Все они пронеслись у него в голове, словно сгустки тумана, как вещи, которые он способен был увидеть, но ухватить которые не мог. В конце концов, огромный вопросище стал расти в его груди и, наполняясь воздухом, принимать форму. Он уже открыл было рот, чтобы что-то сказать, но не знал еще в точности, что именно.

Однако перед тем, как он успел что-то сказать, дядя Зино посмотрел на него строгими глазами и указал свободной рукой в сторону школы.

– Лучше тебе развернуться и смотреть, куда ты идешь, Док, – заметил он.

– А вы двое – тихо! – сказал он маме и дяде Корэну. – У зайцев ушки на макушке!

– Мы с Джимом уже здесь побывали, – сказал Уайти Уайтсайд, когда они зашли в школьный двор. – Правда, Джим?

– Правда, Джим? – спросила мама, даже не взглянув на Уайти Уайтсайда.

– На его день рождения, – сказал Уайти. – Разве не так, Джим?

Когда Джим обернулся, чтобы ответить, никто, казалось, не обратил на него внимания. Уайти почувствовал себя неловко, он проглотил слюну. Дядя Зино взял у Джима корзину с обедом. Джим повел всех по ступенькам в здание школы, которое менее чем за месяц обрело уже запах мела и книг, который останется здесь навсегда. В холле было полно народа. Потолка в школе все еще не было, и многие рассматривали несущие балки, над которыми был второй этаж. Эти балки на виду у всех представляли неожиданное и несоответствующее всему остальному зрелище, как кости в поле. Широкие паровые трубы радиаторов проходили через эти балки прямыми рядами и неожиданно заворачивали резкими коленами. Черная проводка в фарфоровой изоляции сновала между трубами в ожидании того дня, когда сюда придет электричество. Арматура для освещения свисала с потолка, как множество незажженных лун. И над этими балками, трубами и проводкой передвигались туда-сюда едва различимые тени: это люди ходили по доскам пола верхнего этажа. В некоторых местах вбитые в пол гвозди, но не попавшие в свою балку злобно выглядывали через гнездо длинных досок.

Рассматривая с мамой и дядями все, что было наверху, Джим испытал чувство неловкости из-за отсутствия в его школе потолка. А ведь раньше его это никогда не смущало, он и не задумывался об этом, да и причин не было.

– Боже, – сказала мама, – надеюсь, они скоро это закончат!

– А по мне, и так все неплохо выглядит, – заметил дядя Корэн, устроивший целое представление из осмотра этажа.

– Мой класс вон там, – сказал Джим, указывая на блестящий коридор.

Мисс Нэнни, как всегда, сидела за столом в своей безупречной позе. Джим посмотрел на нее и подумал, уходит ли она когда-нибудь домой.

– Привет, Джим Гласс, – сказала она мрачно, поглядывая на него поверх очков с таким выражением, будто у них двоих был какой-то секрет, который она готова рассказать.

– Здравствуйте, мисс Нэнни, – сказал Джим, глядя себе под ноги.

Мама и дяди представились мисс Нэнни и обменядись рукопожатиями.

– А это кто? – спросила мисс Нэнни, взглянув на дядю Эла и Уайти Уайтсайда.

– Это Уайти Уайтсайд, – сказал дядя Зино, – друг семьи.

– Друг моих братьев, – вставила мама.

– Понимаю, – сказала мисс Нэнни.

– Я занимаюсь поставками для «Гавенор Фидз», – пояснил Уайти излишне громко.

Дядя Корэн взъерошил Джиму волосы.

– Мисс Нэнни, – сказал он, – расскажите нам вот об этом сорванце.

Раньше дядя Корэн никогда не трепал Джиму волосы. Мальчик скорчил гримасу.

– Джим Гласс, – проговорила мисс Нэнни и сделала драматическую паузу, – довольно хороший мальчик. Однако иногда у меня возникает большое желание надрать ему