Однако то, с какой точностью он описал мою жизнь, больно жалило.

— То, что не хожу в ваше кафе, когда бываю в городе, не имеет к тебе никакого отношения, — заверила я его, сжимая стаканчики с уже остывшим яблочным сидром.

Казалось, что полгорода наблюдало за нашим «маленьким воссоединением».

— Привет, детка.

Только не это! Теперь у Никсона будет более чем достаточно боеприпасов на следующие шесть месяцев для игры «давай насолим Зои».

Стоп! Он только что назвал меня деткой?

Прежде чем успела произнести хоть слово, он властно положил руку мне на бедро, притянул к себе, запустил пальцы в волосы…

Что за?..

…и поцеловал.

Никсон Винтерс целовал меня своими невероятно нежными губами. Это было неправильно — в глубине души я это знала, — но мне было так восхитительно хорошо, что я не могла его оттолкнуть.

Я ахнула, когда он провел языком по моей нижней губе.Он полностью завладел моим ртом, проникая в него так, словно он уже принадлежал ему, предъявляя права проворными движениями языка на каждую линию и изгиб.

Черт возьми!

Никсон целовался так же самозабвенно, как играл на гитаре: будто ничто другое на свете не имело значения. И в этот момент действительно ничто другое не имело значения. Он стер остальной мир и изменил вселенную так, чтобы она сосредоточилась на нас. Заодно он стер все мои прошлые поцелуи, и я отдалась этому чувству, наслаждаясь вкусом лимона и малины, которые остались на его губах.

Притянув ближе, Никсон наклонил мою голову, и тихо застонал, когда я провела языком по его небу. Затем он полностью всосал мой язык, и я буквально растаяла в его руках. Хотелось вцепиться в его волосы и держать в плену, чтобы жить этим моментом, где он желал только меня. Пальцы дрожали от желания скользнуть под его куртку и рубашку, обвести кубики пресса и не останавливаться там, где начинались джинсы, а двигаться дальше. Страстное желание переполняло меня, требуя прикоснуться, попробовать, почувствовать, но мои руки уже были чем-то заняты. Чем именно я не могла вспомнить.

Колени у меня ослабли, тело гудело от возбуждения.

— Зои, — прорычал Никсон мне в губы.

Он переместил ладонь с бедра на мою задницу и приподнял, но это было скорее поддержкой, чем проявлением страсти: словно он точно знал, что сделал со мной его поцелуй. Но и я точно знала, вернее, чувствовала, что сделал с ним мой поцелуй.

Напоследок нежно прикусив мою губу, Никсон отстранился. По сути, он закончил меня целовать, и тем не менее продолжал, но уже не ртом, а взглядом.

— Прости, не мог больше ждать ни секунды, — его голос был низким и грубым.

— Рада, что ты не стал ждать, — совершенно серьезно ответила я.

Он аккуратно поставил меня на ноги, и я моргнула, когда мир обрел четкость.

О Боже.

Никсон только что поцеловал меня на глазах у всего города, и мне это понравилось, и не просто понравилось, я была этим поглощена.

О чем он только думал? Нет. О чем я думала? Моя задача держать его подальше от выпивки, а не целовать или набрасываться посреди парка.

Кстати, что это за звук?

Я отошла от Никсона, но он просто шагнул за мной, обнимая одной рукой за талию, а другой придерживая стаканчики. Я расплескала — вот, что это был за звук — по меньшей мере половину сидра.

— Это твой, — пробормотала я.

— Спасибо, — он поцеловал меня в висок и взял стаканчик. — Кто твой друг?

Я резко повернулась.

Питер стоял перед нами с разинутым ртом, и тут у меня в голове щелкнуло. Поцелуй, ласковое обращение, влюбленный взгляд… Как много из нашего разговора слышал Никсон? Должна ли я поблагодарить его за вмешательство или разозлится? Я была готова сделать и то и другое.

— Питер Уиткомб, — Питер порывисто протянул руку. — Я ведь не обознался?

— Зависит от того, за кого ты меня принимаешь, — Никсон пожал ему руку и снова обнял меня за талию.

Взгляд Питера заметался между нами.

— Ты Никсон Винтерс.

— Да. — Никсон одарил его фирменной улыбкой «для прессы» и притянул меня ближе.

— И вы?.. — Питер выглядел совершенно сбитым с толку.

О, черт возьми.

Я прижалась к Никсону, просунула руку ему под куртку и провела по спине, позволяя Питеру самому сделать вывод.

— Ну... да, — Никсон приподнял брови. — Зачем еще я здесь?

Глаза у Питера стали размером с блюдца.

— Вот ты где! — из толпы появилась Лора, схватила Питера за руку и крепко обняла. — Ты был великолепен, милый, — она одарила меня фальшивой улыбкой и склонила голову набок. — Привет, Зои. Приятно тебя видеть.

— Лора. — Мне точно не было приятно ее видеть, но все же это не шло ни в какое сравнение с агонией, которую испытывала, когда столкнулась с ней, приехав домой на каникулы на первом курсе. Иногда маленькие города оказываются слишком маленькими. — Как семья?

Никсон вопросительно поглядел на меня, и я слегка ему кивнула.

— У нас двое детей. Девочки. Ну, ты знаешь, семейная жизнь, — ответила Лора с пассивно-агрессивной манерой, которая, очевидно, сохранилась еще со времен старшей школы.

— Она бы знала, если бы согласилась выйти за меня замуж, — со вздохом сказал Никсон. — Клянусь, я спрашиваю ее об этом по крайней мере раз в неделю, но она продолжает упорствовать.

Я чуть не поперхнулась сидром.

Никсон похлопал меня по спине.

— Ты в порядке, детка?

Я кивнула, с трудом сглотнув.

— Милая, Никсон — соло-гитарист группы Hush Note, — сказал Питер своей жене.

Лора оглядела Никсона с ног до головы, как будто он стоял перед ней абсолютно голый.

У меня давление подскочило.

— Так и знала, что где-то тебя видела. В этой шапке тебя сложнее узнать.

— Ты слышал, как я играл? — выпалил Питер, и его глаза загорелись.

Никсон кивнул, допивая сидр.

— И? — подтолкнул Питер.

Моя рука на спине Никсона напряглась, желудок сжался. Я была известна тем, что не скрываю своем мнение о чем-либо, особенно о музыке.

— И… это было... что-то, — протянул Никсон. — Детка, нам пора...

— Вот