удивление и сделал вид, будто юный возраст и побитый вид агента не сильно его смущает.

Кира помнила, что Филипп Куверт являлся личным советником Виктора Витовского — одиозного магната, имя которого не сходило с газетных полос и новостных сайтов. Витовский сколотил баснословное состояние в молодом возрасте, но, очевидно, несмотря на незаурядные способности к зарабатыванию денег, даже такому вундеркинду, как он, иногда (а может быть и всегда?) требовались советы солидных людей со строгими голосами и суровыми взглядами. Именно таким человеком и был Филипп Куверт.

Кира мельком взглянула на него в зеркало заднего вида. Он сидел ровно, расправив плечи и устремив взор на дорогу. Казалось, Филипп Куверт своим видом олицетворял саму невозмутимость — если бы не вздутые желваки, нервно сомкнуты губы и сжатые кулаки, которые словно были готовы нанести удар невидимому врагу.

Вдруг Куверт шумно вздохнул и отвел взгляд от дороги, как будто ее созерцание доставляло ему физическую — или психологическую? — боль.

— Вот здесь все случилось, — тихо проговорил он.

Кира поняла, что он имел в виду. На шоссе Т-13 произошла та самая трагедия: внедорожник Филиппа Куверта сбил насмерть Германа и Кристину Бартош и покалечил их дочь Таню, которая теперь отчаянно мстила за смерть родителей.

— Каждый раз, когда я здесь проезжаю, сердце словно останавливается, — едва слышно добавил Куверт. — Мы с женой даже думали продать особняк в Рохме, чтобы больше не ездить по этому шоссе, но дочь слишком любит наш загородный дом.

«Жена», «дочь»... Кира мысленно повторила эти слова, стараясь скрыть горькую ухмылку: у Филиппа Куверта по-прежнему была семья, а вот у Тани Бартош не осталось никого. И те чувства, которые испытывала девушка, оставшаяся сиротой, были хорошо знакомы самой Кире...

— Таня считает, что вы были пьяны, когда сбили ее родителей, — сухим тоном сказала Кира: с одной стороны — чтобы задеть Филиппа Куверта, который по непонятной причине был ей неприятен, с другой стороны — чтобы самой отвлечься от тяжелых воспоминаний, вызванных ассоциациями с судьбой Тани Бартош.

— Это неправда. — Куверт метнул на Киру недовольный взгляд, а в его голосе появились нотки возмущения. — Мне очень жаль эту девочку, но во время суда она только и занималась тем, что клеветала на меня! Я был абсолютно трезв за рулем, и этот факт подтвердило медицинское освидетельствование!

— Таня утверждала, что вы пошатывались, когда вышли из машины, и говорили по телефону заплетающимся языком, — не унималась Кира. Она посмотрела на Куверта, отметив с внутренним удовольствием, как неприятно исказилось его самодовольное лицо. Вне всяких сомнений Филипп Куверт по-прежнему болезненно воспринимал обвинения в пьяном наезде.

— Я пошатывался и говорил заплетающимся языком, потому что находился в стрессе, — отчеканил он, вернув взгляд на шоссе.

— Именно так вы и сказали на суде. — Кира демонстративно пожала плечами, давая понять, что лично она не особенно верит его словам.

— Я не понимаю, на чьей вы стороне? — в голосе Куверта прозвучала едва скрытая злость: несмотря на кажущуюся внешнюю невозмутимость, он явно с большим трудом контролировал негативные эмоции.

— Я на стороне истины.

Она хотела добавить, что привычка сомневаться в фактах, каким бы достоверными они ни казались, является неотъемлемым профессиональным качеством любого сотрудника БЛОК, но ее внимание отвлекли полицейский внедорожник и автомобиль скорой помощи, стоявшие на обочине впереди по ходу движения.

Проезжая мимо машин, Кира замедлила скорость, чтобы получше рассмотреть, что творилось на обочине. В этот самый момент врачи скорой помощи осторожно вытаскивали из фургона, врезавшегося в фонарный столб, окровавленного мужчину лет сорока. Похоже, он был жив: во всяком случае на это указывала та осторожность, с которой врачи укладывали его на носилки. Рядом стояли двое полицейских: один из них переговаривался с кем-то по рации, а второй заполнял протокол о происшествии. Кира решила не останавливаться и ехать дальше: полиция и медики держали ситуацию под контролем, и помощь агента БЛОК была бы здесь лишней.

— Интересно, как он умудрился врезаться в столб на прямом участке дороге? — спросил Куверт.

Кира прибавила скорости и, пожав плечами, вместо ответа спросила:

— Вы сообщили жене и дочери, что им тоже следует приехать в загородный дом? — уточнила Кира.

— Да, я позвонил Марине из аэропорта, пока дожидался вас. — Куверт взглянул на наручные часы. — Они будут на месте через полчаса. Мы тоже скоро приедем.

— Я знаю.

Кира посмотрела на экран навигатора: до Рохмы, где располагался загородный дом Кувертов, оставалось еще десять минут пути.

Глава 18

Марк обернулся и увидел в дверях комнаты невысокого старика. Лицо незнакомца выражало крайнюю степень подозрительности и осторожности: казалось, даже его кустистые брови и неухоженная борода топорщились от напряжения. Старик был одет в мешковатую потертую куртку, заношенные штаны и растоптанные ботинки. У его ног грозно рычал мускулистый ротвейлер. Незнакомец держал пса на поводке, но его напряженная поза, оскаленная челюсть и враждебный взгляд говорили о том, что ротвейлер набросится на Марка по первой команде своего хозяина.

— Тише, тише. — Марк медленно поднял раскрытую ладонь в успокаивающем жесте. — Агент БЛОК Марк Верес. Я достану из кармана удостоверение, а вы покрепче держите собаку.

— Насчет нее не беспокойтесь, — пробурчал старик. — У нас здесь кто только не околачивается, поэтому приходится быть начеку, а Магнус мне в этом помогает.

Марк достал из кармана куртки удостоверение и показал его старику. Прищурившись, тот внимательно его разглядел, хотя Марк сомневался, что с расстояния двух метров старик смог бы хоть что-то разобрать.

— Я так и знал, что к Бартош рано или поздно явятся агенты БЛОК, — хмыкнул старик, когда Марк убрал удостоверение обратно в карман.

— А вы сами кто такой и почему без спроса заходите в чужую квартиру? — Марк по привычке перехватил инициативу в разговоре: вздернув подбородок и сложив руки крест на крест на груди, он пристально посмотрел на старика, давая понять, что теперь тому придется отвечать на все вопросы.

Старик немного опешил, но затем, прочистив горло, спокойно ответил:

— Меня зовут Варлам Круп, я живу в этом доме уже сорок лет. Семья Бартош — мои соседи. Когда я увидел, что дверь в их квартиру приоткрыта, я решил проверить, не случилось ли чего. Таня в последнее время частенько отсутствует дома,