– Только в самом крайнем случае! Понятно?

Однажды такой крайний случай произошел, и мы смогли этот баллончик проверить в деле.

Соседи надумали морить тараканов, и те, не будь дураки, решили перебраться в безопасное место, в нашу квартиру. Картинка еще та была! В коридоре из-под плинтуса один за одним появлялись здоровенные рыжие усачи и чередой, друг за другом, в ногу, маршировали на кухню.

Алешка не растерялся, схватил баллончик и брызнул на передовых захватчиков. Они тут же перевернулись лапками вверх. Но, наверное, только от страха, затаились. Потому что через минуту оправились и шустро двинулись дальше захватывать и обживать новую территорию.

Мы с Алешкой, немного почихав от газа, стали колотить их веником, сметать в совок и сбрасывать в унитаз.

Папа, узнав об этой битве, признался:

– Да, ребята, газ в этом баллончике довольно слабый. Он не действует на тараканов, собак и пьяных. От него только чихают.

Тем не менее, как средство самообороны, баллончик остался в доме…

Алешка повертел его в руках, вздохнул, поставил на место и притащил из кладовки молоток.

Потом мы уселись в нашей комнате и стали ждать неизбежного развития опасных событий. Было очень тихо. Только доносился разный шум с улицы и мерно стучали часы в папином кабинете. Будто напоминая нам о приближении решающей минуты.

Мы молча прислушивались к тишине и в душе с нетерпением ожидали родителей. Особенно - папу, с его служебным пистолетом. Улавливали каждый звук на лестничной клетке. И как только взвизгивал на нашем этаже открывающийся лифт, дружно вздрагивали и выбегали на цыпочках в прихожую, прижимались ушами к двери.

Наконец я не выдержал напряжения и малодушно предложил:

– А давай нашему участковому позвоним.

– Еще рано. Ключи-то у нас, - возразил Алешка и вздохнул: - Да он и не придет к нам. Он, наверное, все еще обижается на нас, за помойку. Сообщим, как договаривались, папе. В последний момент. Когда дверца захлопнется…

И тут раздался телефонный звонок. По его звуку я сразу понял: звонит недобрый человек. И я тут же схватил трубку, чтобы поскорее прервать эти жуткие звонки в пустой квартире.

– Димон! - ворвался в нее назойливый голос Жучкова-младшего. - Алеху позови! Алеха, у тебя сколько двоек намечается?

– Шесть! - похвалился Алешка, подмигивая мне: я успел снять трубку с параллельного аппарата в папином кабинете и вовсю слушал их разговор. - А тебе-то что?

– Что-что… - обиженно засопел Жучков. - Помочь тебе хочу. Безвозмездно. За десять рублей. У меня один родственник гипнозом двойки лечит. Пошли к нему?

– Щас-с! - отозвался Алешка. - Что я, дурак? Вон Санек уже полечился. Даже алфавит забыл.

Жучок помолчал, признавая его правоту и опасения. Потом подумал и настырно предложил другой вариант:

– Дело твое… Пошли тогда в бассейн, поплещемся. Даром. У меня там второй родственник работает.

Везде у него родственники понатыканы. Братаны, иначе говоря.

Но вариант бассейна нам тоже не годился. Нам нужен был такой вариант, чтобы Жучок все время находился в поле зрения. И Алешка сам ему подсказал:

– Сгоняем лучше в игротеку. Там Лелька Чебурашку выиграла. - И квартиру проиграла, добавил бы. Но вместо этого Алешка практично поставил условие: - Только бесплатно. У тебя там родственник есть?

– Родственница, - после краткой заминки уточнил Жучок. - Батина бабушка.

«Сколько же ей лет, интересно? - подумал я. - Не меньше двухсот, получается».

– И Димона захвати, - расщедрился хитрый Жучок.

– А он не может, - не менее хитро ответил Алешка. - Он тоже к бабушке поедет, с ночевкой.

– Во клево! - обрадовался Жучок, выдав себя со всей своей дурной головой. - Встречаемся у школы. Через пятнадцать нуль-нуль.

А дальше было вот как. Я «поехал к бабушке» - остался дома, в засаде. Лешка запер меня снаружи и отправился в игротеку, выигрывать главный приз - истину. И там все случилось так, как мы и предполагали.

А я, когда Алешка ушел, погасил во всей квартире свет и сразу позвонил папе на работу, чтобы сказать ему о нашей засаде и чтобы он прислал своих бравых сотрудников. Сейчас - мечтал я, набирая папин номер, - сюда по его команде примчатся на машинах с мигалками и сиренами отважные молодцы из ОМОНа, крутые парни из спецназа и прочих силовых структур.

– Дежурный по отделу капитан Орлов слушает, - раздалось в телефонной трубке.

– Полковника Оболенского попрошу к телефону, - важно сказал я.

– Полковник Оболенский в местной командировке, - важно ответил мне дежурный. - Будет только завтра. - И положил трубку.

Еще не осознав всю глубину катастрофы, я стал лихорадочно набирать номер опорного пункта.

Наш участковый не отозвался. Долгие безнадежные гудки вселили в мою душу еще большую тревогу. А если честно сказать - откровенный страх.

Сейчас, вот-вот, щелкнет замок в нашей двери, и в квартиру ворвутся беспощадные грабители…

Я положил трубку и пошел в прихожую.Нащупал на полу молоток, придвинул его поближе к двери, взял в руки баллончик. Без боя сдаваться я не собирался. И вовсе не потому, что я такой смелый. Просто все мое существо взбунтовалось против этих гадов, которые нахально присваивают себе то, что другие люди заработали честным трудом. Да еще заставляют этих честных людей помирать со страха в собственном доме.

Я стоял, прислушиваясь, довольно долго. И вот услыхал звук лифта и стук каблуков, который замер у нашей двери. Пришли…

Я сжал покрепче баллончик и приложил палец к его клапану.

Щелкнул замок. Я замер, затаил дыхание. Дверь начала медленно растворяться. И в эту щель я брызнул из баллончика.

За дверью кто-то чихнул. Ага! Не нравится!…

Дверь еще шире распахнулась, и на пороге… появилась мама. Она еще раз чихнула и сказала:

– Чем это у нас пахнет? А почему в темноте сидишь?

Хорошо, я за молоток схватиться не успел!

Я включил свет. Мама вошла в прихожую и стала раздеваться. От нее уютно пахло снегом.

– А где Алешка? - спросила она.

– На игротеке, - ответил я.

– Где ж он деньги взял?

Я еще не пришел в себя и поэтому брякнул:

– Не знаю. Продал, наверное, что-нибудь.

Мама с некоторой тревогой оглядела наши стены и успокоилась. Впрочем, что тут особенно волноваться. Что там у нас продавать, если нам и купить-то не на что.

Мама переобулась и пошла на кухню.

– Ты голодная? - спросил я.

– Еще какая, - сказала мама, с надеждой распахивая холодильник.