было неясно, как далеко они смогли продвинуться в этом. Рейх развалился, а вместе с ним канули в Лету и сформированные им организации. Немцы, уходя из Восточной Пруссии, постарались уничтожить все, что помогло бы советской власти обвинить их в преступлениях против человечества в будущем. И все же, спасибо шпионам и двойным агентам, что-то добыть все же удалось.

– Мог ли тот, кто убил Красу, быть как-то связан с этим отделением «Аненербе»? – перебирая сканы документов, проговорила Женя.

– Месть? – тут же предположил Стас.

Он почему-то сегодня не смотрел на нее и вообще держался слишком уж деловито. Женю это беспокоило, но она постаралась спрятать эти чувства подальше, на задворки сознания. И хотя у нее получилось, не отпускала мысль, что до приезда коллег из Москвы между ней и Стасом никогда не было такой дистанции. Он всегда общался с ней тепло и по-дружески.

– Кто тогда мог мстить? Нечистый, объект эксперимента? – подхватил Драгунов. – У нас есть хоть какая-то возможность отсеять подозреваемых?

Стас покачал головой.

– Вряд ли. Не думаю, что нацисты вели учет нечистым, хотя бы присваивая им цифры вместо имен.

– Тогда убийцей мог быть и человек, – пожала плечами Алиса, задумчиво постукивая кончиком ручки по своей копии документа. – Многие из тех, кто видел тот ужас своими глазами, живы и даже в некоторых случаях полны сил. Мстить мог вообще кто угодно, за родственников, убитых этими доведенными до безумия нечистыми.

– Тогда тут самый интересный вопрос возникает: как Краса связана с убитыми офицерами СС? – свел брови Дан.

– Миллион путей, – невесело отреагировала Женя. – От немецкой родни до предков-коллаборационистов. Может, они поэтому не хотят с нами общаться? Такой удар по репутации, если выяснится, что эти колдуны помогали эсэсовцам.

– Да, похоже на правду, – отозвался Стас, но привычного тепла в его голосе девушка не услышала, и сердце от этого сжалось.

– Пока не допросим нормально дочь Красы, к разгадке не приблизимся, – подытожила Алиса, сведя ладони вместе.

Всем оставалось только с ней согласиться.

Женя вернулась в реальность из воспоминаний. Работа осталась в прошлом, и на первый план вышли эмоции из-за поведения Стаса. Может быть, он заметил, что Женя питает к нему не совсем дружеские чувства, но ответить не может, поэтому решил дистанцироваться? В УСК служебные романы и отношения не были запрещены, но они не должны были мешать работе или создавать конфликт интересов. Но девушка ведь ничего не требовала, даже не рассчитывала на взаимность. Ей пока хватало просто того, что она могла видеть Стаса и общаться с ним.

Евгения вздохнула, оттолкнулась от перил и пошла в сторону дома, ведя ладонью по металлической трубе. Ее начинала всерьез угнетать вся эта ситуация. Хуже всего, Женя не знала, что ей делать. Она точно не решится поговорить со Стасом открыто и все выяснить. О, для этого понадобится недюжинная храбрость! Женя дернула плечами, словно пытаясь стряхнуть с себя холодок, пробежавший по телу от одной мысли об откровенной беседе со Стасом.

Можно было бы показать себя с лучшей стороны на работе, но девушка опасалась, что опытных Звягинцеву и Драгунова просто не сможет переплюнуть. Ей еще учиться и учиться у старших товарищей.

Думая об этом и не видя совершенно никакого просвета, девушка часто заморгала. А клубок в груди стал туже. Женя вдруг сжала руки в кулаки и резко вздернула голову. Нет уж! Так просто сдаться? Разве она для этого прошла такой путь? Ни за что и никогда она не отступится. Чего бы ей это ни стоило.

Одноглазый

Кончик большого пальца скользнул по лезвию обоюдоострого кинжала с выбитыми в металле рунами. Надави чуть сильнее, и на коже закровоточит порез.

Но этого делать не стоило. Боль будет незначительной и кратковременной, но ее и так слишком много в его жизни.

Где-то вверху, хлопая крыльями, вспорхнула птица. Издав тихий горловой щебет, она исчезла в окне полуразрушенной башни кирхи. На пол зала, где когда-то молились и взывали к высшей силе, опустилось серо-коричневое перо. Оно почти слилось с цветом грязной, усыпанной бетонной пылью и обломками кирпича поверхностью. Палец вновь прошелся по лезвию кинжала. Руны складывались в неизвестные слова, какое-то заклинание или вроде того. Когда-то кинжал использовали для жертвоприношений, потом «Аненербе» приспособил его для своих целей, а теперь он превратился в оружие возмездия.

Он отнял уже четыре жизни и скоро отнимет еще как минимум две. А потом… Сколько будет потом, не знал даже хозяин кинжала, чья рука направляла его смертельный бросок. Может быть, с несколько десятков, если колдуны и длаки окажутся несговорчивыми. Может быть, больше ни одной, если его условия примут. Но сначала нужно хорошо подготовиться.

Кинжал исчез в ножнах из жесткой кожи, притороченных к портупее сбоку. Его хозяин поднялся со старой деревянной коробки из-под фруктов, служившей ему стулом, и стал мерить шагами зал кирхи. По всей Калининградской области разбросано очень много таких разрушенных войной католических церквей. Некоторые из них правительство восстанавливало, и прихожане вновь заполняли залы. Другим же была уготована более печальная участь.

Хозяин кинжала запрокинул голову, остановившись в центре помещения. Там наверху лучи солнца проходили сквозь окна, в свете плясала пыль. Такие заброшенные кирхи были только на руку его группе. В них можно было устраивать перевалочные пункты, а если церковь была соединена с городскими туннелями, то и уходить, не оставляя следов. Он слегка наклонил голову, чтобы видеть часть разрушенного потолка: правый глаз у него отсутствовал, и для лучшего обзора часто приходилось вертеть головой.

Калининградские катакомбы всегда были городской легендой, но лишь немногим было известно, что они действительно существуют. Еще меньше живых душ могли в них ориентироваться. Например, хозяин кинжала, изучавший их с сорок пятого года. Когда-то он скрылся в туннелях, спасаясь от несправедливой смерти, и в пылу кипевших на улицах схваток никто этого не заметил. И все это время он лелеял надежду на лучшую жизнь, а в сердце теплилось желание увидеть, куда его могут привести мечты.

Но эта глупая надежда и наивное желание умерли, когда колдуны решили его обмануть. Теперь он убьет всех, кто лишил его нормальной жизни. Наверное, он зря вложил Красе в рот кусок янтаря. Это было лишним, это были эмоции. Но зато предупреждение для остальных вышло довольно пугающим. Если они, конечно, поняли, к чему это было.

Одноглазый зашагал к противоположной стене кирхи и отбросил носком ботинка кусок пыльной фанеры. Затем наклонился и, подцепив край неприметного люка, не без усилия откинул его и спустился в темный зев подземелья. Крышка