Сузила глаза:

– Что у тебя за неудовлетворённость по жизни?

– У меня нет времени с тобой разговаривать, – равнодушно отозвался Шейн. – Отвечай на вопрос: ты хочешь остаться в проекте?

– Даже если хочу, ты мне этого не позволишь, так что отвали и дай пройти!

– Зачем тебе это? – Шейн продолжал свой идиотский бессмысленный допрос.

Я мрачно усмехнулась:

– Что?

Недоумок с важным видом скрестил руки на груди и приблизился на шаг, нависнув надо мной, как подошва ботинка над приговорённым к смерти муравьём.

– Слава? – слегка склонил голову на бок.

– Почему бы и нет? – вкладывала ненависть в каждое слово.

– Деньги?

– Никому не помешают.

– Известность?

Презрительно сузила глаза:

– Разве не то же, что и слава?

Шейн издал приглушённый смешок:

– Не одно и то же, но ты не такая уж и безнадёжная.

– О, правда? Без этих слов моя жизнь была такой бессмысленной.

Шейн продолжал гнусно улыбаться, находясь в опасной близости от хука справа:

– Зачем тебе проект?

– Разве я не ответила?

– Думаешь, здесь намного лучше, чем на улицах? Думаешь, только в клубах творится одно дерьмо, а здесь у нас праздник каждый день? Что ты знаешь?

– Шейн, да отстань ты от неё! – с неуверенным смешком воскликнул кореец. – Пусть идёт.

Шейн, не разрывая контакт с моими глазами, вкрадчиво произнёс:

– Мы ещё не дали ответ. Как она может уйти?

Не сдержала абсурдного смеха. Просто в голове не укладывается. Как я вообще до всего этого докатилась?

– Вот же псих…

Бровь с пирсингом озадаченно взлетела:

– Я псих?.. Серьёзно?.. В отличие от одного фрика-сталкера я никого не преследую и не лажаю перед всеми, пытаясь повторить гениального гитариста «Металлики».

– Ещё бы… – фыркнула я, отведя взгляд в сторону.

Шейн хмыкнул, вновь натянув мерзкую улыбочку:

– Ты слаба.

На этот раз мои брови оказались не в состоянии оставаться на месте.

Вы только посмотрите, кто это у нас себя опупенным критиком почувствовал!

– Я не имею в виду твой уровень, как музыканта, – легкомысленно пожав плечами, добавил Шейн. – Плевал я на него. Ты слаба, как человек. Сломаешься уже в следующем туре.

– О, так я прохожу в следующий тур? – поинтересовалась с сарказмом.

Холодная улыбка Шейна стала шире, чёрные глаза недобро блеснули:

– Только если избавишься от своей слабости.

Что это только что за звук был?..

Не моя ли это челюсть стукнулась о пол?

Совсем сбрендил? Что в башке у этого идиота?! Кто это у нас тут идол?! За что его любят миллионные толпы фанаток по всеми миру?! Весь мир с мозгами, что ли, не дружит?!

Избавиться от слабости? Это он про мою «крошку» сейчас что-то вякнул?

– Разбей гитару, – Шейн кивнул на Гибсона.

С силой прикусила нижнюю губу, чувствуя, что последнее моё ругательство было не самым оригинальным на сегодня.

Шейн игриво дёрнул бровями.

– Цена за проход в следующий тур? – мой голос дрожал, но не от испуга – от злости. От злости в чистом виде!

– Докажи, что ты не сталкер. Докажи, что проект и желание играть на большой сцене для тебя важнее всего. Если пройдёшь в следующий тур, репетиционный зал для оставшихся участников будет под завязку набит инструментами. Бесплатными, – Шейн многозначительно поиграл бровями. – А если вдруг дойдёшь до конца, сможешь купить себе с десяток таких же, – он кивнул на Гибсона и пристально уставился мне в лицо. – Сюда приходят люди, для которых проект, возможно, единственный шанс чего-то добиться. Уверен, предложи я им нечто подобное, ни у кого бы и сомнений не возникло. А ты… сомневаешься…

Кажется, даже лицо покраснело от ярости! Руки дрожали от злости. Меня разрывало на части! Так хотелось наброситься на самодовольного кретина и поломать каждую косточку в его звёздном теле, но разве не этого он хочет? Шоумен проклятый.

Я широко улыбнулась:

– Предлагаешь мне предать единственного друга и взамен получить с десяток фальшивых? Хотя… о чём это я? Разве такому, как ты, понять?

– Друга? – громко фыркнул Шейн, и на раздражённом выдохе на секунду отвёл глаза. – Это неодушевлённый предмет, которому проще простого найти замену… Слушай, принцесса, я устал от этого разговора и от дряни, что несёт твой рот. Разбей гитару, сделай шоу и получи билет в следующий тур, или… – короткий вздох без сожалений, – или проваливай и упусти свой единственный шанс пробиться в люди. Можешь не верить, но я даю тебе дельный совет. Мир, в который ты так стремишься попасть, сожрёт тебя со всеми потрохами, если не избавишься от слабостей.

Пред глазами вдруг потемнело, в нос ударил приятный и уже знакомый мне аромат парфюма: широкая спина Калеба заслонила собой всего Шейна целиком, спрятав его от меня… или наоборот.

Тут же сделала шаг в сторону. Спасибо, конечно, большое, но я уже взрослая девочка и умею за себя постоять.

– Хватит, – прозвучал пугающе тихий голос Калеба. Пронзительно серые глаза превратились в два хрусталика льда, которыми он жёстко взирал на лидера своей группы.

– Ты ей в рыцари, что ли, нанялся? – весело усмехнулся Шейн. – Отвали, Калеб. Я сделал ей выгодное предложение. Пусть сталкер расставит приоритеты.

– Ты не имеешь права просить её об этом.

– Почему? – улыбался Шейн. – А? Почему? Потому что ты запрещаешь мне это? – Шейн бросил брезгливый взгляд на меня. – Кто она тебе такая, Калеб? Что с тобой, приятель?

Взгляд Калеба стал ещё более холодным, он медленно приблизился к Шейну; тот не сдвинулся с места.

– В первую очередь – она девушка, а это уже повод для того, чтобы не накидываться на неё, как больной на всю голову кретин, – сдержанно прорычал Калеб. – Во-вторых, за последние три дня, она лучший гитарист из всех, что мы здесь видели, и если ты не признаёшь даже этого, значит у тебя ещё и со слухом проблемы с недавних пор.

– Ну и что? – Шейн удивлённо усмехнулся. – Ты себя-то слышишь? Мы сейчас спорим из-за девки, которая ничего существенного, кроме как потрясающих способностей в преследовании, из себя не выдала! Посмотри на неё, Калеб. Ты серьёзно сейчас?

– Ты самый жалкий кусок дерьма из всех, что я видела в своей жизни, – спокойно произнесла я. – Мне жаль тебя.

Шейн глядел на меня широко распахнутыми глазами:

– Слушай, принцесса сиреневых единорогов…