Уже через несколько часов на холодную северную землю стали опускаться сумерки. «Как так? У меня есть как минимум три часа в запасе!» — в ужасе произнес пожилой оленевод, глядя на часы. Действительно, стрелка механизма указывала на половину пятого вечера. Но секундная стрелка перестала отсчитывать драгоценные моменты.

Василий остановился в задумчивости: стоило ли ему продвигаться дальше или разбить лагерь у ручья? Он выбрал второе и какое-то время искал подходящее место для отдыха. Его привлек неожиданный треск сухих ветвей неподалеку. Старик оглянулся в надежде увидеть хоть одну живую душу. Но поблизости никого не было. «Послышалось», — подумал Василий.

Он прошел еще пару метров и наткнулся на хорошенькую небольшую полянку, которая как нельзя лучше подходила для ночлега. Оленевод хотел было бросить свой рюкзак на заросли вороники, как вдруг услышал громкое «Помогите». Скрипучий голос, непонятно, какому полу принадлежащий, разрезал тишину, которая в сумерках убаюкивала перед сном замерзающую тундру. Истошные крики заставили Василия побросать все свои вещи на землю и побежать на отчаянный зов. Надетые наоборот тяжеленные болотные сапоги норовили прикончить своего хозяина, сделав его жертвой неудачного падения.

Старик добрался до источника воплей о помощи. Перед собой он увидел погрязшую по грудь в болоте тучную женщину. В панике она безуспешно пыталась схватиться за хрупкие заросли и продолжала орать. Не медля ни минуты, Василий кое-как отодрал от уже ссыхающейся осины длинный сук и протянул утопающей. Убедившись, что его ноги уверенно стоят на твердом грунте, он начал медленно тянуть спасательную ветку на себя. Однако его обувь скользнула по сырому дерну, и старик приложился лопатками прямиком к земле, после чего с его языка сорвалась нецензурная скороговорка. В этот момент женщина перестала кричать. Казалось, ее даже позабавила развернувшаяся картина. Через пару секунд молчания она простонала:

— Не убился ли? Вставай! Давай, еще раз тяни! Я ног не чувствую от холода!

Василий медленно поднялся и вновь ухватился за сук. Теперь он уперся сапогом о камень и еще медленнее потянул увесистую даму на так называемый берег. Та, в свою очередь, пыталась перебросить свои обессилевшие конечности на сушу. Ее правая рука (левой она держалась за ветку) порой проваливалась в болото, продавливая мягкую поверхность. В таких попытках оба путника провозились минут двадцать. Раздраженный неуклюжестью и несообразительностью утопающей, спаситель выкрикивал в ее сторону четкие указания вперемешку с бранью. Наконец, насквозь промокшая женщина валялась на твердой поверхности, запыхавшаяся от выполненных телодвижений и пережитого испуга.

— Тебя разве не учили, как местность изучать надо? Где остальные? Почему одна? — обрушился с вопросами на путницу ее герой-спаситель.

— Помощь нужна! Муж ногу сломал в буреломах, я его не дотащу! У озера связь не ловит, вот я и искала, откуда людей вызвать можно! — стонала хриплым голосом, сотрясаясь от холода, спасенная.

Василий оглядел незнакомку и отметил ее довольно странный вид. На ее глаза сползала черная мужская шапка, на тело был натянут серый, немного не по размеру, свитер с горлом, рукава которого свисали под тяжестью стекающей воды, на синтетических брюках виднелись дыры в районе коленок, на одну ногу был надет черный кроссовок с серыми полосами, на другую — темно-синий. Создавалось такое впечатление, что дама и сама не ожидала, что окажется посреди тайги. Ну кто ходит в такие места в кроссовках?

— Дорогу помнишь обратно? Сухая одежда имеется? — допрашивал ее старик.

— Помню дорогу! Одежда, еда — все там. Тут идти недолго.

— Идем тогда быстрее. Уже стемнело. Мужик твой там со страху сейчас помрет. Погодь, мне свои вещи забрать надо.

Его стоянка находилась неподалеку от места происшествия, поэтому он быстро нашел свою поклажу.

— Хоть бы спасибо сказала! — буркнул Василий.

— Спаси… — ее речь прервал смачный чих. — Низкий тебе поклон, в общем.

— Жива, и ладно. Бегом к озеру, а то снова не дойдешь!

Оленевод хотел было предложить незнакомке свою куртку взамен намокшего свитера, но, присмотревшись, понял, что она точно ее не натянет.

Его спутница шла довольно бодро, несмотря на случившееся. Вода стекала по ее одежде, а обувь издавала характерное чавканье. Однако это ее ничуть не смущало. Отекшее лицо женщины было абсолютно каменным. Она не спешила заводить разговор со своим спасителем.

— Я смотрю, вы не особо знакомы с этими местами. Чего одни сюда шляетесь? — недовольно спросил старик.

— Мы здесь однажды уже были с тургруппой. В этот раз леший нас попутал вернуться. Места-то вон какие! Красотища! А гид тогда болтал слишком много, шуму навел такого, что в ушах всю ночь звенело! Так из-за него так же в болото зашли.

— Ой, не говори! Эти балаболы понаедут непонятно откуда, деньги высосут, а сами-то толком ничего не знают!

— Так вот. В этот раз мужу моему сапоги натерли, споткнулся и прямо об камень стукнулся. На себе ж я его не потащу!

После некоторого молчания незнакомка хихикнула и произнесла:

— Ты свою обувь обратно надень, все равно это никак не поможет, а только покалечит.

Василию на минуту стало неловко за свою суеверность. Но, будучи почти уверенным в том, что его трюк помог ему выбраться из заколдованного круга, не стал ничего менять.

— У самой ноги разные! — в свою защиту буркнул старик.

— Ой, так быстро собирались, что я и не заметила, как разноцветную обувку схватила! У меня таких полным-полно! Не мудрено ошибиться.

Впереди уже мало что можно было увидеть. Конечно же, опытный турист предпочел бы дождаться рассвета. А такие, как Василий, вообще считали подобные приключения опасными для жизни. Но не мог он бросить женщину одну посреди темного леса. Спутница уверенно и молча шла вперед, несмотря на кромешную тьму. Оно и понятно: ее вторая половинка валялась где-то посреди зарослей, мучаясь от боли. Дрожь в теле ее отпустила. Старик освещал тропу внушительных размеров фонариком.

— Как хоть тебя звать? — решил после долгого пути спросить оленевод.

— Как хочешь — так и зови, — протараторила незнакомка в ответ.

— Как так? — опешил спутник.

— Хватит болтать!

Василий уже совсем не различал, куда они идут, где они находятся. Лишь луна помогала определить границу между небом и землей. Грубый ответ женщины совсем ему не понравился, но он списал это на перенесенный стресс. В свете фонаря показалась большая темно-зеленая палатка. Старик признал в ней солдатскую палатку времен Великой Отечественной войны, весьма изношенную. Пока оленевод пытался разглядеть предмет получше, спутница уже схватила его за запястье, вынув из ладони фонарик, и потащила внутрь.

В нос Василию ударил запах сырости и плесени. В палатке было довольно тепло.