– Убил бы его.

– Помолись предкам, что они не допустили ещё одного безумства с твоей стороны, – веско произнесла Сяо Ян, и струны под её пальцами запели зло и воинственно. – Но кто-то явно хочет, чтобы ты совершил такое, за что уже не будет прощения. Как ещё избавиться от прославленного генерала, которого поддерживает армия? Только заставить его нарушить закон.

Некоторое время Джиан молчал, размышляя, а потом сказал:

– Но кто может желать такого?

– Откуда я знаю? – передёрнула Сяо Ян плечами. – Ты же у нас боевой генерал, а я всего лишь слабая женщина.

– Надо найти и наказать злодея! – вспылил он.

Пипа жалобно звякнула и замолчала, потому что Сяо Ян прижала струны ладонью.

– Послушайся моего совета, - сказала она, понизив голос и подавшись вперёд. – Живи тихо и мирно, и постарайся не попасть в другие ловушки. Не давай повода обвинить тебя в преступлении. Ты и так ходишь по краю.

– Ты говоришь со мной, будто я несмышлёный ребёнок, который шагу в сторону не может ступить, чтобы не расшибить лоб!

– Докажи мне, что ты не он.

Джиан с силой хлопнул ладонью по столу. Чашки с чаем подпрыгнули, с одной свалилась крышка, чашка перевернулась, и чай разлился зеленоватой ароматной лужицей.

– С этого дня сидишь дома и за ворота не выходишь, – сказал Джиан, поднимаясь и отряхивая облитый рукав. – И если я узнаю, что Чен замешан в этом, а ты его покрываешь…

– Цзинь Хай ни при чём.

– Он для тебя Цзинь Хай? – генерал недобро повёл глазами.

Сяо Ян на мгновение опустила ресницы, вздохнув и постаравшись говорить спокойно.

– Послушайся моего совета… – начала она.

– Послушайся своего мужа! – отрезал Джиан.

– Джиан…

– Сидишь в этой комнате и не выходишь! – он топнул и вышел вон.

Едва он ушёл, появились служанки.

– Госпожа, где вы были? – осмелилась спросить одна, когда лужица чая со стола была вытерта, когда вода для умывания была готова и постель разостлана.

– Заблудилась во время праздника, – ответила Сяо Ян, расчёсывая волосы перед зеркалом.

– Но господин принёс вас… без чувств… – сказала вторая.

В зеркале было видно, как они обе смотрят с жадным любопытством.

– Я заблудилась, ушла далеко, устала. Мужу пришлось нести меня. Вот такая я, – Сяо Ян резко обернулась и с усмешкой посмотрела на служанок.

Те сразу забегали, вспомнив про свои дела.

Раздался робкий стук в дверь, и вошла наложница Чу-Чу.

– Прости, сестрица, что так поздно… – замялась она, стоя на пороге.

– Входи, сестрица, – Сяо Ян жестом попросила служанок предложить гостье чай.

Чу-Чу пришла как настоящая гостья – с подарком. Немного стесняясь, она протянула Сяо Ян свиток шёлка, перевязанный ленточкой.

– Что это?

– Мы не слишком хорошо встретили тебя, сестра, – сказала Чу-Чу. – Ты подарила нам такие красивые подарки, а мы ничего не подарили в ответ. Эту картину написал Ань Дао, а ему очень удавались цветы и птицы.

Сяо Ян развернула свиток.

На нём с изяществом и лёгкостью были нарисованы две мандаринки, плывущие по озеру. Пара мандаринок – пожелание супружеского счастья.

– Благодарю, мне очень нравится, – сказала Сяо Ян с улыбкой. – Повешу на стену, чтобы любоваться каждый день.

– Вот здесь будет хорошо смотреться, – Чу-Чу показала на стену, где ещё не висело ни одной картины. – Как тут стало красиво, – она оглянулась, немного завидуя. – У тебя столько красивых вещей… – она прошлась по комнате, разглядывая столик, разноцветные подушки, лёгкие занавески, скрывавшие постель, расписные ширмы. – Твой отец очень любит тебя, раз дал тебе столько в приданое

Сяо Ян пожала плечами, ничего не ответив, но Чу-Чу и не ждала ответа. Она прикасалась кончиками пальцев к фарфоровым вазам, к веерам, развешенным на крючках, к расшитому шёлковому халату, который служанки приготовили для хозяйки на завтра.

Чтобы не мешать ей разглядывать вещи, Сяо Ян заварила чай и пересела к столику.

Чу-Чу не отказалась от чая и долго нахваливала и вкус, и чашки. Она тоже пожелала узнать, что произошло с Сяо Ян на празднике, и та рассказала ей то, что рассказывала служанкам – заблудилась, муж отыскал её, вернул домой.

– Сегодня ты играла для господина, мы слышали, – сказала наложница, отпивая горячий напиток маленькими глоточками. – Это хорошо, что вы помирились. Ты такая красивая, талантливая… Нам очень повезло, что ты вошла в семью.

Потом наложница спохватилась, что уже глубокая ночь, а завтра госпожа Фанг будет ждать всех на утреннее приветствие, как обычно, несмотря на то, что сегодня все переволновались и легли поздно. Пожелав доброй ночи и лёгких снов, Чу-Чу удалилась, оставив аромат пиона и мушмулы.

Уже лёжа в постели, когда погас светильник, Сяо Ян подумала, что подарить картину с мандаринками было очень удачным предлогом, чтобы побывать в Цветочной Террасе. Ещё бы узнать, для чего нужен был этот предлог.

Спала она беспокойно. Ей снилось, что её хватают жестокие руки, связывают и тащат куда-то. Она зовёт Джиана на помощь, но Джиан холодно отворачивается. Сяо Ян застонала во сне, пытаясь вырваться, пытаясь вернуться к Джиану. Громкие голоса разрушили сон, и она, с облегчением вздохнув, вернулась в реальный мир из мира кошмаров.

– Обыщите здесь всё! – раздался вдруг совсем рядом голос госпожи Фанг.

Распахнулась дверь, и в Цветочную Террасу ворвались служанки во главе с невесткой Ван Шу и госпожой Фанг. Полетели в разные стороны разложенные по циновкам подушки, открывались крышки сундуков, безжалостно выбрасывались книги, шелковая одежда… Кто-то перевернул жаровню, опрокинув чайник… Упала и разбилась фарфоровая чашечка…

– Что вы делаете? – Сяо Ян села в постели, подбирая и наспех закалывая волосы шпилькой.

– Обыщите здесь всё, – повторила госпожа Фанг и ткнула в Сяо Ян острым пальцем с окрашенным киноварью ногтем. – Уверена, это она отравила Му Яна. Вчера он пил чай с ней.

– Что с Джианом? – воскликнула Сяо Ян, вскакивая и нашаривая туфли. – Что вы с ним сделали?

– Мы сделали? – холодно усмехнулась госпожа Фанг. – Что ты с ним сделала, подлая. Все знают, что вчера он застал вас с Ченом, приволок тебя домой, как блудливую собаку, а потом ты отравила его. Из мести. Он еле жив, бедняга.