— Ах, вот оно что! Ну-ну… — Родди еще раз подмигнул подруге и под аккомпанемент ее хихиканья оба направились к выходу.

Себастьян проводил их раздраженным взглядом и опять глотнул минеральной воды.

— Замечательный завтрак! — воскликнула дама, очевидно даже не заметившая, как к столику подходили двое. — На редкость замечательный!

Она вытерла рот салфеткой, сузила глаза, пристально посмотрела на Себастьяна и улыбнулась.

— Можно дать вам еще один совет? Никогда не увлекайтесь всерьез красавицами. Красавицы слишком непостоянны.

«Красавицы слишком непостоянны…» «Никогда не увлекайтесь всерьез…» Слова дамы с тортообразной прической звучали в голове Себастьяна вновь и вновь, когда он бродил по пляжам, тщетно пытаясь разыскать Еву.

Его скверное настроение каждые несколько минут приобретало какой-нибудь иной оттенок. То ему становилось невыносимо грустно, то охватывал непонятный страх, то брала верх злость — на Еву, на красавиц, на даму с белыми волосами, на всех женщин вообще, на самого себя.

Он то и дело мысленно повторял, что и не думал всерьез увлекаться Евой, что, даже если бы у них не было вчерашней ночи, забыл бы о ней по приезде домой, что принимать близко к сердцу слова безвкусной особы смешно и нелепо… Однако понимал, что лишь пытается обмануть себя. От осознания этого в его душе воцарился полнейший хаос, и отделаться от мерзостных ощущений не представлялось возможным. Утешала лишь мысль: что дома жизнь войдет в привычную колею.

На пляже Евы не оказалось. На обед она тоже не пришла. Истерзанный мучительными раздумьями, волнением и невообразимыми предположениями, Себастьян увидел ее только вечером, когда их группа садилась в автобус перед отправлением на железнодорожный вокзал.

Ева уже сидела в переднем ряду, у окна, рядом с женщиной лет сорока, когда Себастьян вошел в автобус и осмотрелся по сторонам.

Всю дорогу до вокзала он не сводил с нее глаз. Ему хотелось, чтобы она почувствовала на себе его взгляд, чтобы, повинуясь сверхъестественным силам, к которым он взывал, повернула голову и поняла по выражению его лица, что ему довелось пережить за сегодняшний день.

Но Ева так и не повернулась. Просмотрела в окно до того момента, пока автобус не остановился возле кишащего людьми вокзала.

Их взгляды встретились, когда группа уже направилась к нужной платформе. Ева, все это время будто нарочно непрерывно и с большим увлечением о чем-то разговаривавшая с женщиной, с которой сидела в автобусе, вдруг словно сжалилась над Себастьяном, шедшим за ней по пятам, и повернула голову.

Он успел заметить, как за считанные секунды в ее бархатных глазах отразилась мозаика эмоций — отчаяние, смешанное с болью, страдание и, как ни странно, благодарность.

Да-да, благодарность — Себастьян ясно это увидел.

Потом все вмиг исчезло и лицо Евы приняло то отстраненно-дружелюбное выражение, с каким смотрят на человека, отношения с которым ограничиваются набором вежливых, ничего не значащих фраз: «здравствуйте», «до свидания», «как поживаете?».

— Привет, — сказала она улыбаясь.

Если бы Себастьян не изучил за проведенное вместе время все ее интонации, привычки, манеру вести себя, то, возможно, и не увидел бы в этой ее улыбке фальши.

Но он знал, какая она, знал так хорошо, как если бы они были неразлучны со студенческой поры, и прекрасно понимал сейчас, что улыбкой Ева маскирует какие-то совсем другие чувства.

Какие именно, определить было сложно. Ева таила в себе много секретов, представляла собой само воплощение загадочности.

— Ева… — начал Себастьян, в неосознанном порыве протягивая к ней руку и не зная, что сказать дальше.

Она шире и еще более неестественно улыбнулась и спросила:

— Как твои дела?

Себастьян растерянно опустил руку и на секунду закрыл глаза. Ее столь обыденный, но так не соответствующий всем тем эмоциям, что теснились в его душе, вопрос выбил его из колеи. Он предпочел бы его не слышать.

Ева рассмеялась деланно веселым смехом, вновь повернулась к собеседнице и продолжила с тем же оживлением с ней разговаривать.

Себастьян же замер, будто его внезапно ударили по затылку чем-то тяжелым, и некоторое время не моргая смотрел Еве вслед. Затем медленно продолжил путь в самом хвосте группы.

Серые туманы Шотландии, встретившие Еву в родном Глазго, так разительно контрастировали с праздничным многоцветием Кении, что на душе у нее стало еще мрачнее, чем во время полета.

Как только она села в такси и поехала по знакомым улицам, ей захотелось поскорее очутиться в своей маленькой квартирке, упасть на кровать, накрыть голову подушкой и предаться бесконечным воспоминаниям.

Нет, твердо сказала себе она. Тогда я непременно разревусь, начну сетовать на свою несчастную судьбу. Нет, я подумаю о своих каникулах в Африке позднее. Когда рана от расставания с Себастьяном хоть немного затянется…

Весь день до самого вечера она пыталась отвлечь себя от дум о Себастьяне. Разбирая чемодан, слушала громкую музыку, потом сходила в супермаркет, затем — приняв внезапное решение выйти на работу не в конце недели, как следовало, а уже завтра — позвонила Кестеру, своему начальнику.

Тот сказал, что будет только рад ее появлению. Трое из двадцати консультантов их агентства помимо Евы находились в отпуске, и ее помощь могла потребоваться в любой момент.

Поговорив с Кестером, она набрала номер родителей и, старательно придав голосу безмятежной веселости, битый час в подробностях описывала маме розовое великолепие Накуру, прозрачные, сильно пахнущие цветки акаций, зебр, слонов, жирафов, бегемотов и незабываемые улочки древней Момбасы. Потом, решив утомить себя ходьбой, чтобы быстрее и крепче заснуть, отправилась прогуляться.

Какая же я умница, мелькнула в ее голове последняя осознанная мысль, когда два часа спустя, перекусив в уютном кафе и приняв теплую ванну, она уже лежала в кровати. Не позволяю себе думать о нем, не даю воли чувствам. Так лучше. Так спокойнее…

Чувства взяли верх над ее волей на следующий же день.

В офис она приехала на полчаса раньше обычного, зная, что начальник уже там и что, увидев ее, непременно начнет расспрашивать о поездке. Тратить на болтовню рабочее время Ева не желала.

Кестер действительно засыпал ее вопросами. К нему присоединились другие только пришедшие на работу коллеги. В свой кабинет Ева попала лишь четверть часа спустя после начала рабочего дня.

На ее столе высились две ровные стопки бумаг, принесенных исполнительной и исключительно аккуратной секретаршей Бетси. Цветы на окне были политы и ухожены, на полках, подоконнике, столе, компьютере не лежало ни пылинки. Все выглядело так, будто Ева и не уходила в отпуск.

Улыбнувшись, она повесила сумку на спинку стула, села за стол, взяла верхний лист из ближайшей стопки, намереваясь ознакомиться с его содержанием… И к своему великому удивлению, обнаружила, что не в состоянии прочесть ни строчки. Черные буквы прыгали перед глазами как маленькие насмешливо-злобные чертики, в голове теснились мысли, никоим образом не связанные с работой.