не более чем очередным прощупыванием. Надавили, поглядели, оценили. Наверное, так.

Порядок продвижения в колонне постепенно менялся, некоторое время спустя пришёл и мой черёд прорубаться через джунгли. Где-то получалось двигаться звериными тропами, но зачастую приходилось выискивать дорогу в непролазных вроде бы дебрях. С потревоженных веток сыпалась всякая мелкая погань, лицо то и дело облепляла паутина, вокруг вилась кровососущая мошкара. Под ногами хлюпала влажная земля, кираса натёрла плечи; я попросту возненавидел и её, и пробковый шлем, и ранец с винтовкой. Ещё — пожалел, что взял с собой револьвер.

Шли, шли, шли.

Долго.

Всё изменилось после того, как мы выбрались к небольшому болотцу. Дорога через него была уже разведана, но и так начерпал сапогами воду. На сухой прогалинке нам дали время привести себя в порядок, заодно провели короткий инструктаж. Уж не знаю, что втолковывал урядник старослужащим, от новичков он потребовал лишь не шуметь. В противном случае пообещал скормить каким-то там пираньям. Именно пообещал, а не пригрозил.

Я проникся, поэтому и счёл нужным заметить:

— Я сроду из города не выбирался. Не умею я по лесу ходить!

Хомут ухмыльнулся.

— Не можешь — научим, не хочешь — заставим!

— Отставить трёп! — тихонько рыкнул Седмень. — В полуверсте отсюда деревня беглых рабов. Уйти не должен ни один. Не сможете повязать — бейте наповал!

Половину бывалых пластунов он отправил взять поселение в клещи, сам же возглавил штурмовую группу, а новобранцам выпало рассыпаться цепью и перехватывать случайных беглецов.

Хоть и начало светать, но под густыми кронами деревьев было темно хоть глаз коли, мы рассредоточились и заняли позиции. Я по примеру остальных вооружился карабином с примкнутым штыком. Любым своим атакующим арканом запросто мог уложить простеца наповал, а так были шансы нанести не слишком опасное для жизни ранение.

Ударить магией вполсилы, дабы результат получился соразмерным ожиданиям?

Три раза ха!

Черти драные, меня так и потряхивало! Вроде бы всякого повидать успел, а тут всё в новинку. Ещё и темень эта драная…

Ждать пришлось никак не менее получаса, потом только за деревьями захлопали выстрелы, а следом мигнула вспышка боевых чар. Я загодя поймал состояние внутреннего равновесия, поэтому магические искажения ощутил предельно чётко, определил, что в бою не только проявили себя наши тайнознатцы, но и ударили в ответ заклинатели антиподов.

Как их там? Хунганы?

Дважды коротко свистнули, и мы неспешно двинулись вперёд. Слева от меня шагал Гвоздь, справа — Огнич. Один едва сдерживал азарт и постоянно забегал вперёд, другой колебался и самую малость отставал. Я крыл почём зря обоих и двигался с пальцем на спусковом крючке карабина не слишком быстро, но и не мешкал. Так мне казалось.

Неожиданно чуть в стороне темень расцветили дульные вспышки, и мы укрылись за деревьями, взяли оружие наизготовку. И вроде не отвлёкся и не зевнул, но рывок антипода проморгал. Просто вдруг ринулся из кустов клок мрака, светлых тонов в котором не было вовсе.

Среагировал я, как говаривал Дарьян, инстинктивно. С перепугу позабыл о карабине, хватанул небесной силы и прикрылся отторжением. Откуда-то сбоку прогремел выстрел, высветил белые зубы и белки глаз, а в следующий миг чёрный как смоль антипод налетел на магический барьер и рухнул навзничь с расплющенным носом.

Захлопали карабины чуть в стороне от нас, а Гвоздь крикнул:

— Прикрываю!

Я задействовал приказ «ниц!», а Огнич врезал прикладом по голове беглеца, заломил тому руки за спину и принялся вязать запястья.

Тотчас мелькнуло движение чуть в стороне, но антипода перехватил резкий порыв ветра — вихрь раскрутил его и крепенько приложил о дерево, а больше мимо нас никто прорваться не попытался. Оно и неудивительно: во всей деревне набралось лишь четыре крытых пальмовыми листьями хижины, большую часть её обитателей взяли во сне. Лишь нескольким удалось удрать, когда пластунам попытался дать отпор местный хунган.

Ну или обычный демонопоклонник. Очень уж мерзкий обнаружился в поселении алтарь: залитый кровью и с человеческими черепами. Неподалёку отыскалась и яма с обезглавленными телами разной степени разложения. Судя по цвету кожи, в жертву здесь приносились и аборигены, и выходцы из Поднебесья.

— Многовато убитых, — отметил Огнич.

— А духов-охранителей ни одного! — добавил Сквозняк.

Сколько я ни вертел головой и ни прислушивался к своим ощущениям, так и не уловил намёка на знакомую стылость. Пахло кровью, смердело смертью.

Я поморщился и кивнул.

— Странно, да.

— Неоткуда тут духам взяться, — снизошёл до пояснений урядник. — Тотемные столбы видите? Вот и я не вижу. А сами по себе жертвоприношения совсем для другого служат.

Но для чего именно, он объяснить не удосужился. Просто не до того стало, поскольку прибежал один из пластунов с замотанной окровавленной тряпицей рукой.

— Я там резную штуку… А она магией… Жжётся!

— Где⁈ — потребовал объяснений урядник, проследил за жестом подчинённого и даже замахнулся, но оплеуху ему всё же не отвесил. — Сказано же было: в хижину жреца не соваться! Черти! — Он оглянулся на меня. — Боярин, глянь — это не порча, часом?

— А чего там смотреть? — хмыкнул я. — И так вижу, что порча.

— Сам снимешь или до лагеря дотянет?

Я подошёл, сжал пальцами распухшее запястье, уловил багряные тона отклика и потребовал:

— Тряпку убери!

Пластун нехотя повиновался, и стало видно, что открытых ран нет, а кровь сочится из-под ногтей. В остальном же, помимо отёка, никаких внешних проявлений зловредных чар заметить не удалось.

— Пока между третьей и второй степенью сложности, но когда в лагерь вернёмся, уже точно вторая будет.

— Так вылечи его! — потребовал урядник и отправил в хижину жреца сразу обоих бывалых тайнознатцев — молчаливого и вечно хмурого бородача и худого как щепка дылду с рыжими усами.

Второй почти сразу вернулся и кинул на землю вырезанный из крупного куска хрусталя демонический череп, так и сочившийся энергией багряного аспекта.

— Вот ты! — зло глянул урядник на опростоволосившегося пластуна и поторопил меня: — Боярин, не спи!

И вновь позабыл о нас, погнал свободных подчинённых стаскивать к алтарю всяческий горючий хлам. Я вздохнул, достал из ранца обрывок пеньковой верёвки, после чего велел пластуну вытянуть руку и взялся перетягивать его бицепс. Попутно сказал:

— Кулаком работай!

— Это как? — озадачился белобрысый молодчик.

Рыжеусый тайнознатец немедленно отвлёкся от своей находки и с улыбкой изобразил похабный жест, я поспешил предупредить свару:

— Просто сжимай и разжимай кулак.