– Спасибо, коллеги. Мы обязательно согласуем с вами задание. Далее не смею задерживать. И так два часа вас мучили. – С этими словами Вершинин поднялся со своего места, протянул руку для рукопожатия, тем самым показывая, что все вопросы, связанные с приглашенными специалистами, решены. Штрольц и Балоян с удовлетворением попрощались со всеми остающимися и покинули кабинет.

– Ну что, дорогие мои, чайку? Обед-то пропустили. Хоть кипяточку с чем-нибудь пропустим. Поддерживаете?

– Это можно, – за двоих отозвался Холмогоров и задвигал вперед-назад затекшими плечами. Руководитель нажал кнопку секретаря, и буквально через минуту Ольга внесла поднос с чайником, чашками и со всеми другими сопутствующими чаепитию предметами. Среди привычного набора конфет, печенья, сахара и лимона выгодно выделялась небольшая тарелка, заполненная в два ряда бутербродами белого хлеба с сыром и колбасой. Краснов с легким удивлением посмотрел на Ольгу. Она поймала его взгляд и ответила не ему лично, а как бы для всех присутствующих:

– Я всегда примерно с сорок пятой минуты любого совещания начинаю кипятить воду. Потом завариваю и жду. Так подогреваю каждые полчаса, чтоб сильно не остывало. Нарезка всегда в холодильнике. Так что через два часа, что вы тут заседаете, бутерброды будут в самый раз. Мало того, столовая скоро закроется, можете не благодарить.

Вершинин удовлетворенно крякнул в «усы», как бы знай наших, а Краснов с Холмогоровым почти синхронно вскочили и с поклоном в сторону толкового секретаря щелкнули каблуками. Звонко получилось только у Холмогорова. Краснов всегда переобувался в конторе. А на «домашних» туфлях была слишком мягкая сплошная подошва. Удобнее гораздо, спору нет, но для «щелкнуть каблуками» не годилась от слова «совсем». Перекусили по-военному быстро. Чтоб больше не отвлекаться, Иван Владимирович распорядился все убрать. Ольга без комментариев зачистила стол моментально. Сразу после ее ухода в приемную Вершинин предложил слово Краснову. Тот еще раз напомнил, что Долли ребенка решила оставить и что вероятность их официального бракосочетания с Морисом повысилась многократно. Данное обстоятельство необходимо считать крайне существенным и заранее готовиться к такому развитию событий. На обсуждение он вынес один вопрос, как логичнее оставить Долли на какое-то время в Гонконге. Первым высказался Холмогоров,

– В связи с тем, что мы только что обсудили с коллегами, нахождение Долли в Гонконге фактически обязательно. Не вижу серьезных препятствий. По крайней мере еще несколько месяцев.

Краснов поднял руку. Холмогоров тут же отреагировал:

– Возражайте, Юрий Александрович.

– Я не возражать хочу, варианты у тебя рабочие, Сергей Петрович. У меня вот какой аспект вызывает тревогу. А не повлияет ли такой сценарий – он в США, а она в Гонконге – на их взаимоотношения?

Тут уже слово взял Вершинин.

– Юра, я могу только одно сказать. Если любит он ее, то никак не повлияет. Скорее наоборот. Разлука – она штука такая. Мучительная во всех отношениях. И притянуть может, и развести. У нас по работе есть такие примеры, что можно романы писать. Вы про нашего донкихота в курсе?

Краснов с сожалением покачал головой, а Холмогоров ответил уклончиво:

– Так, по касательной, без особых подробностей.

Иван Владимирович задумался, взял в руки карандаш, открыл рабочий блокнот и продолжил, что-то чиркая по бумаге.

– Нормально. Ладно, больших секретов не выдам. Тем более человек уже как пару лет на пенсии. Так вот, почти сорок лет за ленточкой. Вторая семья. Любящая жена и двое сыновей. Они не в курсе до сих пор, кто их отец и муж. И дочка от первого брака на родине, которая его с тех пор и не видела толком. Вероятность возвращения домой стремится к нулю. Понимаете, что это такое? Хотя бы умозрительно. Это настоящая жертва и феноменальная преданность делу. До сих пор собран, мотивирован, полезен. На данный момент в США пребывает. И таких героев у нас не один и не два, а множество. Почти все они живут и работают в своем, это аксиома, своем новом доме. Бывает, что домов таких за карьеру случается несколько. А вот родина у них у всех одна. Родину, как и родителей, поменять нельзя. Это высшая форма предательства. Не вам мне объяснять, предательству пощады нет! Вот такие дела. Если Долли создаст там семью, то она не первая и не последняя. Да и ничего особенного врозь немного пожить. Заодно и посмотрим, каковы у Мориса реальные намерения. Я бы, Юрий, про другое волновался. Допустим, все звезды сойдутся, Долли останется на достаточное время в Гонконге, отработает банк, а там видно будет. Сколько, как вы думаете, ей здесь не бывать? Два года, три? А если сорок лет или всю оставшуюся жизнь? Что скажете? По большому счету, мы отправили ее в «Большое космическое путешествие». Смотрели такое наше детское кино? Вряд ли, молодые еще. А я смотрел! У меня, тогда еще совсем юноши, сердце разрывалось на части. Ведь когда эти подростки вернутся со звезд, то никого из тех, кто им был дорог, скорее всего, не будет в живых. Понимаете, о чем я? Так что вот мое решение. Долли вызывайте домой в отпуск. Обязательно! И не затягивайте. Маршрут и прочее разработаете сами. Сроку даю двое суток. Если мы ей собственного отца не дадим обнять перед глубоким погружением, то она этого нам не простит. Мы – начальство. Равняйсь, смирно, ать-два! С нас взятки гладки. Она ж не просилась? Себе не простит. Никогда! Понятна моя мысль?

– Так точно! – радостно вполголоса отреагировал Краснов, а Холмогоров восхищенно качал головой, признавая уровень понимания проблематики их руководителя. Вершинин погасил их энтузиазм характерным жестом.

– Это еще не все. Пока Долли будет в Москве, мы должны выйти на Мориса и продолжить контакт, который мы уже начали. Это удобный момент. Ему и скуку будет чем занять и с подругой объясняться особо не нужно. Все соображения по этому вопросу будем обсуждать отдельно. Думаю, сразу по прибытии Долли. Она нам здесь в помощь. По французу идея простая на слух, непростая на вкус – дальнейшая разработка и, в идеале, привлечение к активному сотрудничеству. Вот такая минимакс-задачка. Итак, не будем терять время. У меня есть еще примерно пятнадцать минут. Какие имеете идеи, коллеги? Или продолжите набивать животы?

Краснов и Холмогоров, уже было собравшиеся уходить, поплотнее уселись на стульях, с удовлетворением потянулись за очередным бутербродом, показав, что «набивать животы» – не самая плохая идея начальства. Вершинин по-отечески дал понять, что готов подождать, пока «молодежь» погасит чувство голода, встал из-за стола, не торопясь подошел к окну и задумался. Нахлынули воспоминания из