подошёл мужчина лет пятидесяти, подтянутый, в безупречно сшитом тёмном костюме. Его галстук украшала тонкая заколка с бриллиантом. Он поклонился.

— Ваша Светлость, — с почтением произнёс он. — Меня зовут Тимофеев Вениамин Арчибальдович. Я управляющий магазином-салоном. Нам доложили о назначенной вами встрече. Лев Карлович уже ожидает вас.

— Рад знакомству, господин Тимофеев — ответил я сдержанно. — Благодарю за гостеприимство.

— Пожалуйста, следуйте за мной.

Мы поднялись по широкой мраморной лестнице, ведущей на второй этаж. Таня шла чуть впереди, едва касаясь полированных перил. Она обернулась ко мне и улыбнулась.

— Похоже на шкатулку с драгоценностями, — тихо сказала она.

Тимофеев, услышав это, сдержанно улыбнулся.

— Именно так, ваша светлость. Это сердце Дома Фаберже.

На втором этаже царила более деловая атмосфера. Просторный холл с высокими потолками, массивные двери из красного дерева, запах чернил и полированного металла. А еще — этот вездесущий аромат парфюма, которым продавцы опрыскивали подарочную бумагу.

Тимофеев открыл перед нами одну из дверей и пропустил нас внутрь.

— Прошу, ваша светлость. Лев Карлович сейчас к вам присоединится.

Таня покосилась на меня.

— Лев Карлович? Сам Фаберже?

— Один из них, да, — улыбнулся я.

Помещение было разделено на две половины — нечто вроде кабинета, совмещенного с гостиной и мастерскую. Стены были увешаны эскизами украшений, в шкафах возле стен сверкали в лучах подсветки ювелирные изделия. Свет ламп падал на блестящие инструменты, аккуратно разложенные на рабочих местах.

Навстречу нам вышел мужчина лет тридцати пяти, светловолосый, в простой белой рубашке с закатанными рукавами.

— Ваша светлость! Разрешите представиться — Лев Карлович Фаберже, — сказал он, протягивая руку. — Добро пожаловать в мою мастерскую.

Я пожал его руку — натруженную, с мозолями. Этот человек был хорошо знаком с ремеслом.

— Алексей Иоаннович Николаев. Это моя младшая сестра — Татьяна Иоанновна.

— Очарован, — с лёгким поклоном сказал Лев Карлович. — Прошу к столу, ваша светлость. Мне сказали, что вы намерены сделать индивидуальный заказ?

— Именно, Лев Карлович, — сказал я. — Мне нужно помолвочное кольцо.

Фаберже прищурился, внимательно посмотрел на меня.

— Поздравляю, Алексей Иоаннович! Полагаю, вы еще не объявили о помолвке и поэтому заказ следует хранить в секрете?

— Именно, — подтвердил я.

— Как вам будет угодно. — Лев Карлович жестом пригласил нас сесть за стол и взял папку-планшетку с чистым листом бумаги. К ней был прикреплен карандаш. — Итак, давайте обсудим заказ. Какие у вас пожелания?

— Моя избранница — девушка из рода, выросшая в невероятной роскоши. Её сложно удивить. Однако я хочу преподнести такое кольцо, которое она не захочет снимать.

Фаберже улыбнулся.

— В таком случае важны не столько вес камней и цена, сколько дизайн. — Он достал альбом с эскизами, открыл его на середине и развернул к нам. — Сейчас среди нуворишей в моде крупные камни. Но огромный бриллиант не всегда украшает женскую руку. Он утяжеляет её и делает кольцо неудобным для повседневной носки. Видите, на этой фотографии?

— Слишком большой, — кивнула Таня. — Перчатку не наденешь, да и цепляться будет за все подряд…

— Все так, Татьяна Иоанновна, — кивнул ювелир. — Поэтому предлагаю оставить гигантские бриллианты купцам.

— И сосредоточиться на уникальности камня? — уточнил я.

— Именно. — Лев Карлович провёл пальцем по страницам альбома и остановился на эскизе с изящным кольцом, украшенным центральным камнем в форме груши. — Я бы предложил ориентироваться на эту модель, но мы можем подобрать другой камень и внести изменения в дизайн.

Я взглянул на Таню.

— Что скажешь?

Она внимательно посмотрела на эскиз.

— Это красиво, — тихо произнесла она. — Но мне кажется, для Иды подойдёт что-то с более строгими линиями. Я никогда не видела у нее колец с камнями такой формы. Насколько я поняла, больше всего ей нравится изумрудная огранка.

Фаберже кивнул.

— Возможно, стоит сделать акцент на платине или белом золоте. Тогда кольцо будет сочетаться с любыми украшениями…

— Девушка чаще всего носит наше русское красное золото, — возразил я.

— В Европе его называют розовым, — улыбнулась Таня.

— Я хочу, чтобы камень был символичным, — сказал я. — Впрочем, мне сложно представить, что может рассказать камень…

Фаберже задумался и принялся что-то чертить на своем планшете. При этом то и дело он поглядывал на меня и на сестру. Затем он резко остановился, отбросил карандаш и стремительно зашагал в сторону мастерской, куда-то за ширму.

— Прошу прощения, ваша светлость. Мне нужна минутка, — донесся его голос из-за ширмы. Он гремел какими-то железяками и створками шкафов. — Лучше всего разрабатывать дизайн, уже имея представление о том, какой камень будет играть центральную роль.

Пока Фаберже возился в мастерской, Таня вскочила со своего кресла и бесшумно подбежала к столу, на котором мастер оставил планшет с эскизом. Осторожно перевернув его, она судорожно вздохнула:

— А мне нравится! Мне кажется, это будет в ее стиле…

Таня развернула ко мне планшет, и я увидел черно-белый рисунок перстня. В центре располагался крупный камень строгой прямоугольной формы, а по бокам от него сужались еще два камня поменьше.

— О, я вижу, вы сгораете от нетерпения!

Таня вскрикнула от неожиданности и едва не уронила планшет — я ловко перехватил его в паре сантиметров от пола.

— Прошу прощения, — выдавила сестра. — Но мне и правда очень любопытно. Волнуюсь так, словно это я выхожу замуж…

Фаберже понимающе улыбнулся.

— Что ж, в таком случае я хочу предложить вам вечную классику, но в современной интерпретации. Такие изделия должны быть вне моды. — Он взял из стакана несколько цветных карандашей и принялся раскрашивать рисунок. — Итак, это будет перстень из красного золота пятикаратным розовым бриллиантом изумрудной огранки, украшенный двумя изящными сужающимися бриллиантами багетной огранки…

Он раскрасил эскиз и развернул ко мне.

— Что скажете, ваша светлость? Я взял за основу стиль начала прошлого века, ар-деко. Но акцентный розовый бриллиант придаст ему современности. Боковые камни я предлагаю сделать прозрачными, чтобы они подчеркивали красоту центрального.

— А пять карат носить удобно? — спросил я.

— Вполне, ваша светлость. И, собственно, я хотел показать вам сам камень вживую. Как чувствовал — приобрел его в прошлом месяце на аукционе в Лондоне… Он словно дожидался именно вас.

Фаберже положил перед нами идеально ограненный прямоугольный бледно-розовый алмаз. Камень заискрился, ловя каждый луч