— Не стремись, мой дорогой Ники, овладеть всеми возможными знаниями о Потустороннем мире сразу… Для того чтобы встать на твердую почву духовной мудрости, необходимы три фактора: время, преданность и труд! Я живу в этом психическом мире уже более шестидесяти лет, и только сейчас был допущен к присутствию одного из тех небесных существ, которых ты так часто желаешь посетить, чтобы узнать определенные новости…

Я удивился и невольно спросил, действительно проявляя свое назойливое любопытство:

— Значит, и в этом духовном мире, который я считал управляемым справедливыми законами, существует разделение на касты и социальные положения?…

— Нет, разделения на касты и социальные положения не существует! Но существует бесконечно более строгое различие, на преодоление которого уходят века и даже тысячелетия: различие в моральной эволюции! Различие в степени ментальной зрелости, чувств, качеств и добродетелей! Это означает, что обычный человек, недавно умерший, или точнее, его Дух, не обладает духовными способностями — или сродством — для свободного общения с небесным, или высшим существом, обладающим большим морально-духовным возвышением. Он должен сначала развиваться в общем плане, будь то через последовательные жизни в земных планах или в эфирном мире, через труды, соответствующие новому состоянию.

Я почувствовал удовлетворение, хотя остался задумчивым, в то время как Борис заключил:

— Только сейчас я допущен к периодическому присутствию одного из тех существ, которых ты называешь "небесными", но которых мы здесь называем "высшими"… И я живу в космическом Пространстве уже более шестидесяти лет… Впрочем, что значит для нас период в шестьдесят лет?… ведь мы считаем время только когда обращаемся к земному состоянию бытия. Мы существуем в вечности! Мы живем в настоящем моменте, без перерывов… Но это трудно для понимания недавно прибывшего из планетарной жизни, как ты…

— Тогда расскажи мне об этом "Высшем"… Какой он? Ангел, как в поэтических сказках, которые мы слушали в детстве от наших нянь?…

— Что ж… То, что такие существа обладают ангельской чистотой, неоспоримо, Ники! Что они воплощают идеальную красоту и мудрость в своем эволюционном состоянии, тоже неоспоримо! Что они обладают добродетелями, которые освящают индивидуальность в духовном мире, это верно, совершенно верно! И если такие качества подразумевают свойства ангела, тогда давайте назовем этих существ "ангелами".

— Хорошо, расскажи мне о твоем Высшем… О твоем Ангеле…

— Это был человек… Он жил в Иерусалиме во времена Господа, это была его последняя планетарная жизнь… Таким образом, уже почти две тысячи лет он живет духовной жизнью, продолжая здесь работу над собственной эволюцией. Тем не менее, он не оставил Землю полностью, поскольку выполняет там важные задачи на службе делу Иисуса и на благо живущих там людей. В настоящее время он мой учитель философии. В психическом мире много учатся, мы проходим здесь курсы, иногда длящиеся столетиями. Философия здесь представляется в масштабах, непостижимых для земного понимания.

Я встрепенулся. Мой интерес к разговору с Борисом усилился. Борис Петрович всегда обладал даром живо увлекать собеседника обсуждаемыми темами. Он никогда не опускался до непродуктивной или праздной беседы. Я заметил, что он остался таким же и после смерти.

— Во времена Господа, ты сказал? — спросил я, прерывая его, поскольку питал непреодолимое влечение к той эпохе. — Жил в Иерусалиме?

— Жил. И лично знал Иисуса.

— Кто он был? Известное имя в Истории или Евангелии?

— Ни в Истории, ни в Евангелии. Его деяния были известны только Иисусу и Небесам… Во времена Господа ему было всего 7 лет.

— 7?!

— Ему исполнилось 10, когда Учитель был распят.

— Расскажи мне всё, папочка… ты же знаешь, как эти темы трогают моё сердце.

— Хорошо! Продолжим наши беседы одесских вечеров. Расскажу тебе кое-что о моём нынешнем преподавателе философии. И знаешь, Ники, будь уверен в одном: здесь я с успехом, который наполняет мою душу восторгом, прохожу тот богословский курс, который не смог пройти на Земле. Я изучаю и исследую творение Божье. Ты и представить не можешь, какое величие, какой восторг, какой поток высших эмоций меня преображает!

И вот что рассказал Борис в тот духовный "вечер", вспоминая разговоры в Одессе, когда мы размышляли о горе, которое испытали ученики Господа в день его смерти. Он рисовал события в своих ментальных излучениях, чтобы я мог их видеть, используя свою мощную силу воображения в сочетании с художественным даром, который никогда его не покидал.

III

— С тех пор как я вступил в духовную жизнь, — начал Борис Петрович, — я осознал, что в моей внеземной индивидуальности сохранился тот же пыл к божественному идеалу, который влёк меня в земной жизни. Обнаружив, отчасти разочарованно, отчасти удивлённо, что смерть — это всего лишь продолжение жизни в иной среде, во мне лишь усилилось желание продвигаться в борьбе за прежний идеал, то есть к полному посвящению себя делам Божьим. Однако труды для этого окончательного достижения идут медленно, упорно и неустанно! Более шестидесяти лет я настойчиво изучаю теорию и практику чистой вселенской Философии, но всё ещё не достиг полного слияния с божественным идеалом, который меня преображает, поскольку такой труд является делом эволюции через века и тысячелетия, через практику тяжёлых задач, через невыразимые эпопеи, продвигаясь к Бесконечности. Тем не менее, сейчас я достиг счастливого положения, имея своим философским наставником благороднейший Дух, который я способен понять на достигнутой мной ступени развития.

"Недавно — опять же необходимость ограничивать события узкими рамками времени — во время одного из его увлекательных уроков он рассказал нам кое-что о своей жизни в Иерусалиме, в последние времена пребывания там Иисуса. Сделал он это по просьбе учеников, ибо он скромен как ангел и никогда не говорит о себе. Но он сделал даже больше, чем просто рассказал: он возродил события! Он оживил в памяти факелы воспоминаний и спроецировал в ментальных излучениях пережитые тогда эпизоды, что вылилось в великолепную череду сцен, которые воодушевили учеников. Сцены сменяли друг друга, пока он говорил… И из того, что тогда произошло, я предпочту воспроизвести следующее, потому что это как раз проясняет наши размышления о горе, которое испытали ученики и почитатели Господа при его распятии, и о радости, которую они испытали позже, при неожиданном воскресении…

"Этот мой преподаватель философии звался Аврелий Квинт Помпей. Он был сыном скромного офицера римского легиона в Иудее и молодой гречанки, с которой тот познакомился в Иерусалиме и вступил в брак по законам Рима, воплощённым в лице легата императора Тиберия в той же Иудее, поскольку римляне женились на представительницах любых национальностей, не имея исключительных предрассудков. Офицер, его отец, погиб вскоре после