свадьбы во время экспедиции против местных восстаний, столь частых в Иудее и во всей Палестине; а его мать, которую звали Лея, осталась с малышом на руках, постоянно борясь с гнетущей бедностью, поскольку муж не оставил имущества, а она не осмелилась обратиться за помощью к римским властям, опасаясь, что те разлучат её с сыном или отправят их в Рим, куда она ни в коем случае не хотела ехать. Поэтому молодая вдова растила сына своим трудом. Она работала служанкой, давала уроки греческого языка ученикам, которые к ней обращались (а их было много, поскольку греческий язык был широко распространён в Палестине и повсюду), ткала одеяла и гобелены для богатых домов, носила воду, продавала фрукты из своего садика и сладости, приготовленные на своей скромной кухне… и так продолжала жить смиренно, одна и покорно, отвергая новые предложения о замужестве, воспитывая сына с нежной заботой и обучая его принципам хорошего воспитания, которым греки всегда служили примером."

"Когда Иоанн Креститель начал свои проповеди в Вифаваре, у брода через Иордан, весть об этом быстро разнеслась по всей Иудее, достигнув Галилеи и многих других отдаленных провинций. Прошло много лет со смерти Малахии — последние пятьсот лет! — когда в Израиле не появлялось истинного пророка, способного утешить избранный народ в его непрерывных страданиях. Известие о том, что новый пророк пришел от Бога возвещать о грядущих временах, произвело сенсацию, всколыхнув сердца людей, которые вновь обрели надежду на чудо, способное спасти Израиль от рук его палачей. Многочисленные группы из Иерусалима, присоединяясь к караванам, идущим на север вдоль пустыни, и к другим группам, прибывающим со всех концов Иудеи, направлялись к броду через Иордан в Вифаваре, чтобы увидеть пророка, одетого в звериные шкуры, подобно Илии, и услышать его воодушевляющее слово. Другие группы, уже вернувшись домой, теперь возвращались с семьями, чтобы и они могли его увидеть, воодушевленные высшей надеждой на то, что он и есть ожидаемый Мессия. Каждый признавался, что очарован его особым учением о покаянии и исправлении.

Некоторые соседи Леи рассказали ей об этом событии, пригласив присоединиться к ним в путешествии к месту, где находился Иоанн. Эти соседи были язычниками, то есть чужеземцами в Израиле. Но они настолько прижились в Иудее, что искренне склонялись, как и Лея, к вере в единого и всемогущего Бога, почитаемого иудеями.

Лея никогда не видела пророка. Она даже точно не знала, что такое пророк. И ей было любопытно. Будучи чужестранкой, она мало интересовалась проблемами земли, где жила. В её жизни не было надежд. Была лишь необходимость работать, чтобы воспитать сына, пока он, в свою очередь, став мужчиной, не начнет работать на нее и не закроет ей глаза в час смерти. Могло случиться и так, что она умрет, не успев завершить его воспитание. Но если бы такое произошло, мальчик знал бы, что делать: он обратился бы к римским властям, предъявив свидетельства о происхождении. По закону, сын римского гражданина считался римлянином, несмотря на рождение вне Рима, если он родился под знаменами Империи. Он стал бы еще одним легионером на защите величия Империи. Еще одной женщиной, дающей сыновей легионам Рима!

Но Лея не хотела думать о таких печальных возможностях. Она предпочитала работать, работать постоянно, чтобы как можно лучше обеспечивать потребности любимого сына и свои собственные.

Не желая огорчать уважающих её соседей, она согласилась на приглашение. Закуталась в плащ, поскольку была зима, тепло оделась и обула сандалии, одела и укутала также сына, и отправилась к броду через Иордан, где Иоанн проповедовал покаяние и воздержание от грехов, и крестил водами извилистой реки.

Аврелию Квинту Помпею было тогда 7 лет.

Лея провела там три дня.

Очарованная словами пророка, она с любовью приняла их и получила крещение, тем самым присоединившись к его учению. С того дня изменилось видение её существования: услышав от единомышленников, что Мессия, предсказанный Иоанном, уже явился в Галилее, она отправилась туда на встречу с ним вместе с теми же соседями. Она взяла с собой сына и стала христианкой, как уже стала верующей в единого Бога благодаря общению с иудеями и под очарованием слова Иоанна. Но она стала убежденной, верной, безусловной христианкой, привлекая внимание сына к откровенным проповедям Иисуса. Она слушала Нагорную проповедь рядом с маленьким Аврелием. Слушала, как Учитель проповедовал свое учение в синагогах, выдавая себя за иудейку, чтобы легче туда проникнуть. Слушала его на публичных площадях, то тут, то там, и видела исцеления, которые Он совершал над больными всякого рода. И однажды она представила Ему мальчика, чтобы Он, любимый Учитель, благословил его, возложив на него руки."

"Когда Господь прибыл в Иерусалим, она и Аурелио участвовали в восторженном приветствии, оказанном Ему народом; и, видя Его почитаемым всем городом, их радость не знала границ. Её сердце наполнилось особым ликованием перед этой утешительной Благой Вестью, которая проникала так глубоко в её душу, утешая от прошлых горестей, вознаграждая за испытания, с которыми она постоянно боролась.

Но затем последовало преследование фарисеев против Господа, чьим единственным желанием было посеять семена братства в человеческих сердцах.

Иисус был схвачен и осуждён.

После распятия Учителя и его смерти молодая христианка перенесла такой сильный удар, что серьёзно заболела. Не в силах смириться с ужасной трагедией, она не переставала плакать с того момента, как узнала о пленении Мессии и увидела его на кресте. Она блуждала в тоске по улицам, не зная, что думать и что делать. Она следовала за процессией среди толпы, ведя за руку сына, и вернулась домой только после того, как все надежды на спасение были потеряны. Маленький Аурелио бежал, влекомый её рукой, плача и взывая к ней и к Иисусу, которого он тоже научился любить; палящее солнце обжигало его обнажённую спину, поскольку в тот день, в спешке и тревоге от ошеломляющей новости, добрая мать забыла должным образом подготовить сына к выходу на улицу.

Волна ужаса и сокрушительного страдания захлестнула души христиан, которые оказались поражены в самое сердце, неспособные здраво рассуждать, потрясённые жестокостью событий.

Вернувшись домой, Лея горела в лихорадке. Её одолел сильный нервный приступ, приковавший её к постели. В тот день сильно удручённый маленький Аурелио не находил радости в своих крашеных деревянных повозках, которыми обычно развлекался после выполнения обязанностей, ни в глиняных лошадках, которые его мать время от времени покупала ему для забавы. Он впервые стал свидетелем крестной муки… и теперь его мать лежала полумёртвая от горя и отчаяния на постели,