что важнейшей задачей Союза коммунистов в обстановке наступления реакции является пропаганда идей научного коммунизма и подготовка кадров пролетарских революционеров для будущих революционных боев. Против этого трезвого анализа и научно обоснованной тактики выступили члены Центрального комитета Союза коммунистов Виллих и Шаппер» (27/567).

Прежде всего, небезынтересно отметить мимоходное признание советских марксистов, что за подавлением революции в Европе немедленно последовал всеобщий экономический подъем.

Далее мы должны констатировать следующее. Еще в марте и даже в июне, согласно теории научного коммунизма, ожидался немедленный революционный взрыв, и была разработана революционная тактика. Не прошло и двух месяцев, как, согласно теории научного коммунизма, был сделан вывод, что революция в ближайшее время невозможна. Тут же волшебным образом возникла новая тактика, совершенно противоположного характера, но столь же научно обоснованная, как и предыдущая (вот вам и обещанные выше «две тактики»).

Давно пора бы понять: что бы ни делали Маркс и Энгельс – все и всегда было научно обосновано!

Мудрено ли, что кое-кто, например Виллих и Шаппер, не успевали за столь внезапными превращениями научного коммунизма?

Достойными внимания считаем мы и другие обстоятельства. Продолжает Издатель:

«Виллих, Шаппер и их сторонники отстаивали сектантскую, авантюристическую тактику немедленного развязывания революции без учета реальной обстановки в Европе».

(Ту самую авантюристическую тактику, которой учили весенне-летние воззвания Марксова ЦК.)

«Возникшие на этой почве разногласия в Центральном комитете Союза резко обнаружились уже в августе и первой половине сентября и приняли наиболее острый характер на заседании 15 сентября 1850 г., на котором произошел раскол Союза… Большинство Центрального комитета во главе с Марксом и Энгельсом решительно осудило раскольническую фракцию Виллиха – Шаппера».

(Как это выглядело, скоро увидим.)

«На этом заседании по предложению Маркса полномочия Центрального комитета были переданы Кёльнскому окружному комитету. Общины Союза коммунистов в Германии повсеместно одобрили решение большинства лондонского Центрального комитета. 17 сентября 1850 г. Маркс и Энгельс вместе со своими сторонниками вышли из лондонского Просветительного общества[42], так как большинство его членов встало на сторону фракции Вил-лиха – Шаппера» (27/567).

Заметим: меньшинство починяется большинству, когда последнее у Маркса (в ЦК). Там, где у Маркса меньшинство, оно выходит из организации, раскалывая ее.

Перед нами протокол того самого заседания ЦК Союза коммунистов от 15.09.1850 (8/581–585).

Присутствуют: Маркс, Шрамм, Пфендер, Бауэр[43], Эккариус, Шаппер, Виллих, Леман и др.[44] По открытии заседания Маркс вносит предложение из трех пунктов.

Первое. Перенести ЦК из Лондона в Кёльн, передав его полномочия тамошнему окружному комитету сразу после закрытия сегодняшнего заседания. Мотивы: меньшинство ЦК «подняло открытое восстание против большинства», поэтому во избежание раскола партии предлагается такой ход.

Второе. Нынешний устав Союза отменяется, новому ЦК предложено выработать новый устав.

А это тоже во избежание раскола? Чем устав не нравился Марксу, мы не знаем, но уверены, что проект нового устава наверняка готовил бы сам же Маркс – от имени и по поручению нового ЦК.

Третье:

В Лондоне образуются два круга, не поддерживающие друг с другом абсолютно никаких сношений и связанные только тем, что оба состоят в Союзе и переписываются с тем же самым Центральным Комитетом.

Мотивы: Именно ради единства Союза и нужно создать здесь два округа. Помимо личных противоречий обнаружились, даже в Обществе, противоречия принципиальные.

Ради единства Союза мы его раскалываем. Нельзя не восхититься столь сложно и хитроумно задуманной интригой. К чему бы это? Но пока – к протоколу.

Шаппер, выступая, отмечает разрыв между теми, кто «представляет партию в отношении ее принципов», и «теми, кто организовывает пролетариат». Поддерживает перевод ЦК в Кёльн и изменение Устава. Предсказывает, что новую революцию возглавят не те, что в 1848 г. Если мы не начнем рубить головы, нам будут рубить. Но надо действовать или отправляться на покой.

«В предстоящей революции меня наверняка гильотинируют, но я поеду в Германию. Если же вы хотите образовать два округа – пусть будет так, но в этом случае Союз прекратит свое существование, а потом мы снова встретимся в Германии и, быть может, тогда сумеем опять пойти вместе. Я личный друг Маркса, но если вы хотите разрыва, что ж – тогда мы пойдем одни, и вы пойдете одни. Но в таком случае должны быть образованы два союза. Один – для тех, кто действует пером, другой – для тех, кто действует по-иному».

Считает: чем два округа в Лондоне, два общества и т. д. – лучше два союза.

Маркс отвечает, что его не поняли. Два округа отделяются друг от друга, но в одном Союзе и под одним ЦК. Личных жертв он принес не меньше, но не личностям, а классу. Далее он говорит:

Я всегда противился преходящим мнениям пролетариата. Мы посвящаем себя партии, которая, к счастью для нее, как раз не может еще прийти к власти. Пролетариат, если бы он пришел к власти, проводил бы не непосредственно пролетарские, а мелкобуржуазные меры. Наша партия может прийти к власти лишь тогда, когда условия позволят проводить в жизнь ее взгляды… (уж не оттого ли все затеяно, что «условия» не позволяли проводить в жизнь «взгляды партии», то есть ЦК, то есть Маркса? – Е. М.). Расколоть Союз мы не можем и не хотим, мы хотим только разделить Лондонский округ на два округа.

Молодой Фридрих Энгельс и молодой Карл Маркс

Эккариус делает разъяснение по вопросу о приходе к власти. Леман и Виллих, не говоря ни слова, уходят. Голосование. Все три пункта принимаются единогласно при воздержании Шаппера, который заявляет протест и говорит, что кельнцы пойдут за ним. На вопрос, имеет ли он возражения против протокола, Шаппер отвечает, что возражать излишне. Протокол подписывают все оставшиеся, кроме Шаппера. В числе подписей: Маркс, председатель ЦК, Энгельс, секретарь. У нас все схвачено, как говорится…

Мы не строим пустых догадок, а продолжаем констатировать и сопоставлять. На первом плане были, по словам Маркса, какие-то личные противоречия, помимо которых он отметил и принципиальные. Это раз.

Шаппер определенно не хотел раскола (о чем молчал Вил-лих, мы не знаем). К расколу вело предложение Маркса, хотя изображалось оно как мера, сохраняющая единство (ну железная же логика!). Это два.

На третье у нас будет странное несоответствие между большинством Маркса в ЦК и подавляющим большинством Вилли-ха – Шаппера во всем Обществе (включая Маркса, из Общества вышло 12 человек). Известно – и мы вскоре вернемся к этому, – что во всех руководящих органах, где был Маркс, рано или поздно у него формировалось большинство.

Поведение Вилллиха и Лемана на заседании ЦК будет выглядеть последовательным, если предположить, что они были против раскола, но, считая исход голосования предрешенным механическим большинством, не видели смысла ни выступать, ни молчаливо одобрять этот спектакль своим присутствием.

Мы согласны, что установка на немедленное разжигание революции