Джеймс усмехнулся.

– Думаю, мы сможем найти его поближе. – Он указал рукой на девушку, склонившуюся под тяжестью коромысла с висящими на нем бидонами. – Это молочница.

Саммер с интересом наблюдала за тем, как Камерон покупает каравай горячего хлеба с лотка, добродушно торгуясь о цене.

Прежде она никак не могла разобраться в путанице мыслей, ощущений и привычек, приобретенных с годами. Джеймс сумел все изменить всего за несколько минут, и Саммер никак не могла взять в толк, как с ней могло такое произойти.

Она впервые увидела Гарта Киннисона, когда ей исполнилось десять лет. Ему тогда было двенадцать. Его нежное, чистое лицо и юношеская самоуверенность понравились Саммер. Когда ей исполнилось тринадцать, она влюбилась в него. В шестнадцать лет она сделала его своим идолом и мечтала о нем долгими ночами* когда ее тело проделывало с ней всевозможные странные вещи. А в двадцать лет она, стоя на лондонском причале, жестоко обманулась на его счет. Она была так привязана к нему, и он добродушно заботился о ней, как о младшей сестренке, но все это закончилось в тот самый ужасный день, когда он отверг ее, не оставив никакой надежды.

И никогда – никогда! – в своей жизни Саммер не испытывала рядом с Гартом того, что испытала всего лишь час назад с Джеймсом. Это потрясло ее и испугало. Как мог незнакомец перевернуть ее мир с ног на голову таким образом? Но этот хитрец, казалось, даже не заметил, что сделал с ней своей непреднамеренной страстью.

И вот результат.

Саммер хотелось спрятать лицо в ладонях и расплакаться от стыда. Как было бы хорошо, если бы Шанталь оказалась рядом! Уроженка побережья Карибского моря обладала мудростью в том, что касалось любви и других человеческих чувств. Однажды она уже хотела раскрыть Саммер кое-какие тайны, но мадам Сен-Клер решила, что еще не время.

– Ты слишком мала, детка, – с улыбкой произнесла мать. – Тебе все объяснят, когда ты станешь старше.

Но к тому времени, когда Саммер достаточно повзрослела, ее мать умерла. Шанталь же лаконично объяснила, что желания души и тела зачастую не совпадают. Теперь Саммер поняла, что ее служанка была права – между стремлениями души и пробудившейся плотской страстью существовала огромная пропасть.

Это так отличалось от ее предыдущего жизненного опыта. Саммер знала, чего хотел Джеймс. Ему нужно было ее тело. Его желания были очевидны и несомненны. Да, она невинна, но вовсе не глупа. Когда он смотрел на нее своими темными глазами с горящей в них страстью, сомнений в его намерениях не оставалось.

Но чего хотела она?

– Вот. – Джеймс подошел к ней с горячим, покрытым хрустящей корочкой караваем хлеба и кружкой парного молока в руках. Он протянул Саммер еду, словно это были драгоценности королевской казны, и девушка с улыбкой приняла ее.

– Спасибо, – пробормотала она. Было самоубийством смотреть в темные смеющиеся глаза, которые выворачивали наизнанку ее душу и заставляли сердце уходить в пятки.

– Как насчет масла?

Саммер вскинула голову.

– Что, простите?

– Хотите масла, чтобы намазать на хлеб? – Джеймс кивнул в сторону подпоясанного передником лоточника. – Свежее деревенское масло из Йоркшира стоит девять пенсов за фунт.

– О нет, спасибо.

Джеймс удивленно вскинул брови.

– У нас есть деньги. Разве только вы пожелаете купить несколько фунтов...

Саммер вздрогнула. Слова Джеймса почему-то напомнили ей Фримана Татуайлера.

«Я страстно желаю увидеть эту девицу в своей постели...»

Пальцы девушки впились в хлеб, который она держала в руках, и Джеймс пристально посмотрел на нее.

С трудом заставив себя улыбнуться, Саммер отрицательно покачала головой.

– Нет, только хлеб и молоко.

Внезапно она ощутила, что у нее совершенно пропал аппетит. Она стала откусывать хлеб, исключительно чтобы не разочаровать Джеймса, затем стряхнула с плаща хлебные крошки и выпила молоко.

Отойдя на несколько шагов, Джеймс принялся рассматривать головки сыра, разложенные на лотке. Дул легкий ветерок, доносивший запахи скота с пастбищ, и Саммер сморщила нос. Лондон представлял собой странную смесь города и деревни. Глядя на простирающиеся за чертой города мирные поля, пастбища и вздымающиеся, точно океанские волны, холмы, трудно было представить запруженные толпами народа улочки Ист-Энда.

Саммер не могла представить себе, что проведет остаток своей жизни среди нищих и жуликов, а ведь так вполне могло случиться, если она не найдет корабль Гарта до того, как он разгрузится и уйдет из порта. Даже возвращение в Новый Орлеан уже не казалось ей таким ужасным по сравнению с перспективой остаться в Лондоне. Уж она постарается по мере сил справиться со своим дядей и Татуайлером. По крайней мере эти злодеи были ей знакомы.

– Как вы думаете, конторы в порту уже открыты? – спросила Саммер у Джеймса, когда тот закончил обозревать сыры.

– Да. – Он улыбнулся и беззаботно тряхнул головой. – Я, конечно, рискую обидеть вас, но все же... может быть, нам стоит поехать в порт в паланкине? Думаю, будет благоразумно прибыть туда, как и надлежит людям, имеющим определенный вес в обществе, а не как простым... бродягам.

– А почему я должна обидеться? – удивленно спросила Саммер.

– Потому что мне кажется, вас обижает все, что я делаю.

Саммер отвела взгляд.

– Не все...

– Неужели я могу надеяться на вашу благосклонность? – насмешливо спросил Джеймс, и Саммер украдкой бросила на него сердитый взгляд из-под пушистых ресниц.

– Вы, мистер Камерон, можете все!

Похоже, ответ девушки доставил ему удовольствие, и его настроение значительно улучшилось, во всяком случае, он тут же нанял для них паланкин, чтобы отправиться в устье реки и поискать там интересующий Саммер корабль.

Когда люди, несущие паланкин – который Саммер возненавидела всей душой, – остановились и поставили его на булыжную мостовую, девушка выпрыгнула наружу, не дожидаясь, пока Джеймс подаст ей руку. Паланкин был закрыт изнутри, но Саммер все же отдернула занавеску, чтобы смотреть на улицу, и пришла в ужас, увидев, какому риску подвергались их жизни. Теперь она поняла, почему Джеймс предложил ей именно этот вид транспорта – он был наиболее безопасным.

Джеймс взял Саммер за локоть, словно не замечая ее напряженного молчания. Мутная, лениво катящая свои воды река была забита судами, готовящимися выйти в море. Неповоротливые, с широким дном корабли, направляющиеся в Ост-Индию, соперничали с клиперами, вельботами и шхунами, и все они искали места, чтобы разгрузиться.

– Задержка разгрузки здесь – обычное дело, – заметил Джеймс. – Легальные причалы не в состоянии принять такое количество судов.