глаза уже привыкли к темноте, и я различаю очертания Кедрика на поляне. Он притягивает меня в свои объятия, и несколько мгновений мы просто держимся друг за друга.

— Сегодня был ужасный день, — говорит он тихим голосом.

Может быть, подобно мне, он не желает тревожить ночь.

— Всё чего я хотел, это провести время с тобой. Но в итоге говорил с твоей чёртовой матерью.

Он трётся щекой о мою голову, а затем упирается в неё подбородком. Я вдыхаю его аромат, он пахнет мылом. Мои ладони становятся липкими, когда я вспоминаю, почему мы здесь.

— Аднан хотел рассказать об изобретениях, которые он увидел здесь и которые он хочет опробовать в Гласиуме. И в итоге я сорвался на Санджее, потому что он был слишком громким или счастливым. Я не знаю, — он вздыхает.

Я нервно хихикаю над его болтовней. С внезапной ясностью я понимаю, что после этого момента между нами всё изменится, причём навсегда. Я пытаюсь продлить это, задавая ему поток вопросов об его дне.

Наконец он подносит палец к моему лицу, ища мои губы прежде, чем положить на них палец. Мне не нужно видеть его лицо, чтобы почувствовать любовь в этом жесте.

— Ты ведешь себя как Оберон. Всё в порядке.

Я снова хихикаю. Звук высокий. Моё дыхание становится поверхностным и коротким. Липкость моих рук распространилась по всему моему дрожащему телу. Я отворачиваюсь и упираюсь дрожащими руками в стволы двух деревьев Каура, пытаясь глубже и медленнее набрать воздух в лёгкие и справиться с внезапной тошнотой. Воздух выходит из меня с дрожащим хрипом. Руки обхватывают мою талию и разворачивают меня. Моё тело почти подпрыгивает от ужасающих хрипов, которые овладели мной. Всё ещё задыхаясь, я держу глаза закрытыми.

Тёплая рука покоится под моим подбородком, меня достигает поцелуй через вуаль, согревая меня. В голове промелькнула шальная мысль. Сегодня вечером мы сможем поцеловаться без барьера между нами.

Его пальцы переходят на внешнюю сторону вуали, и я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не схватить его за запястье. Вуаль скользит вверх по моему подбородку, затем по носу и по линии скул. Уже не дыша, я чувствую, как материал задевает мои ресницы, а затем я открыта. Всё снято. И я не в тёмных источниках и не в своей комнате. Тёплый воздух на моём лице!

Я слышу вздох Принца. Я не могу видеть его выражение лица и продолжаю держать глаза закрытыми. Он кладёт свои руки мне на плечи.

— Лина, моя любовь, — говорит он.

Его руки начинают соскальзывать с моих плеч, но затем он сжимает обе руки в болезненной хватке. Я открываю рот и говорю ему, ослабить хватку, но не получаю ответа.

Волосы на моей шее встают дыбом. Я открываю глаза и смотрю на Кедрика. Он вглядывается в темноту над моей головой, его лицо ясно видно мне без вуали. Я вижу ужас на его лице за секунду до того, как он с поразительной силой отбрасывает меня в сторону. Я слышу тошнотворный хлюпающий звук позади меня, как раз перед тем, как я врезаюсь в дерево. Воздух вырывается из моих лёгких. Я падаю на землю.

В лесу раздаются шаги. Я откатываюсь в сторону, когда шум стихает. В болезненном оцепенении я поднимаюсь на колени и оглядываюсь, желая увидеть, где находится Кедрик. Моё сердце замирает, а потом останавливается. Он всё ещё стоит на том же месте. Но из центра его груди выступает стрела. Я наблюдаю, в ужасе от неверия, когда он падает на колени.

Я встаю на ноги и, спотыкаясь, бросаюсь к нему, помогая ему опуститься на землю. Что мне делать? Я не знаю что делать. Я в отчаянии ищу вокруг что-то или кого-то, кто может ему помочь.

Я открываю рот, чтобы позвать на помощь, но захлопываю его, когда Кедрик стонет. Этот звук даёт мне надежду.

— Кедрик! Кедрик! — умоляю я, касаясь его рук, его живота, всех мест, кроме ужасной раны в его груди.

— Скажи мне, что делать, — говорю я.

Мой взгляд снова мечется по лесу.

Он кашляет и перекатывается на спину. Мои глаза расширяются, глядя на струйку крови в углу его рта. Та призрачная надежда, которая у меня была, исчезла.

— Лина, — он задыхается, тянется ко мне.

Я хватаю его руку и заключаю в свои ладони, приближая лицо к его лицу. Мои чёрные волосы окружают нас, как кокон, мои слёзы беспрепятственно падают на его лицо.

— Н-не плачь, — задыхается он, заставляя себя улыбаться сквозь боль.

Он руками касается моего подбородка и проводит большим пальцем по моим влажным губам, его глаза следят за движением пальца. Он выглядит таким спокойным.

— Не сдавайся, Кедрик. Я пойду за помощью. Пожалуйста! — говорю я.

Я хочу, чтобы он сказал что-нибудь. Я хочу, чтобы он сказал мне, что всё будет хорошо. Я всхлипываю под его прикосновениями, моё тело знает то, что не хочет признавать мой разум. Его губы становятся синими.

На его лице выражение полного благоговения. Я помогаю ему, когда он проводит рукой по моей щеке, под глазами. Я наблюдаю, мой разум и тело оцепенели, когда его спокойный взгляд вдруг наполняется потрясением, как только его глаза встречаются с моими. Он открывает рот, но из него не выходит никаких слов, только пузырьки крови. Его глаза, полные отчаяния, снова встретились с моими.

Я сижу, уставившись на его лицо, ожидая, что он очнётся. Я немного трясу его. Он очнётся.

Его рука слабеет в моей хватке. Она становится холоднее и холоднее.

Начинается какое-то беспокойство, шум. Это выводит меня из состояния бездействия. Мой взгляд падает на вуаль, которую Кедрик держит в руке. Я вырываю её из его хватки и надеваю, а затем снова смотрю на него.

Стрела торчит из его груди, как знак неуважения к нему.

Двигаясь в ступоре, я встаю и, использую весь свой вес, вытаскиваю стрелу. Я отламываю конец. Я наклоняюсь и вытираю кровь с его губ и, поднимая свою вуаль, целую его посиневшие губы. Мы собирались поцеловаться без вуали между нами.

Ощущение его холодной кожи сокрушает самую сокровенную часть меня, но мои слёзы уже иссякли.

Шум становятся громче, ближе. Дальней частью мозга я осознаю, что Малир трясёт меня и кричит, но слова звучат приглушенно. Рон стоит у головы Кедрика. Он грустно качает своей головой. Они говорят поверх моей головы.

Это всё слишком. В этот момент что-то ударяет меня по затылку.

Я сдаюсь тьме.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 11

Я просыпаюсь