Ее решимость окрепла. Обязательно надо найти свою мать. Повидать женщину, давшую ей жизнь, а потом бросившую на произвол судьбы. Потребовать от нее ответов.

Роз подошла к Марни и обняла ее, в то время как мужчины обменивались рукопожатиями и хлопали друг друга по спине.

— Поздравляю. Рада за тебя.

— А я за тебя, — со значением проговорила Марни.

— Это вовсе не то, что ты думаешь… Просто увлеклись на минутку.

В глазах Марни скакали веселые бесенята недоверия. Она потрепала себя по пока еще плоскому животу:

— Как и мы с Хэлом.

Поздней ночью Мейсон вышел прогуляться по берегу. В безоблачном небе висела полная луна, бросавшая свет на скованную льдом реку. Без конца прокручивая в голове события дня, Мейсон никак не мог успокоиться. Он не собирался обижать Рози, но было совершенно ясно, что сильно задел ее, несмотря на все заверения в обратном.

Мейсон потер плечо; боль служила напоминанием о том, что произошло в последний раз; когда он увлекся спасением попавших в беду девиц. Потерял чувство реальности, излишне раскрылся и в результате едва не поплатился жизнью.

А женщина, которую он любил? Мейсон остановился, попинал кусок льда носком своего тяжелого ботинка. А что ей? Прошла реабилитацию, отыскала нового, более тактичного дилера и ни разу не ответила на телефонные звонки Мейсона. После того, как папочка узнал о подоплеке их отношений, Мейсон перестал быть нужным.

Амелия желала экстремальных удовольствий. А там, где дело касалось его, ничего подобного ожидать не приходилось.

Но Мейсона судьба Амелии не перестала беспокоить. Потому он и взял на себя труд обратить внимание ее отца на сохранившуюся у нее склонность к наркотикам. Ожидая шока, взрыва ярости. И дождался их, но лишь потому, что Бертранд больше не желал, чтобы Мейсон совал нос в проблемы его семьи. Ничего страшного, что Амелия снова подсела на кокаин. Ведь теперь она получает дозы из рук приличного распространителя, а не шляется по подозрительным закоулкам, общаясь с отбросами общества.

Такого удара Мейсон не ждал. Он верил сенатору Бертранду настолько, что даже голосовал за него на последних выборах. А сенатор оказался обычным лгуном. Его компания против распространения наркотиков была лишь рекламным трюком. Отлично сработавшим, в особенности в отношении средних классов, живущих в пригородах, лелея мечту об американском образе жизни. Но на самом деле ни дилеры, ни злосчастные потребители зелья никого не волновали. Даже собственная дочь, пока все оставалось шито крыто.

Естественно, добрый сенатор Бертранд предложил Мейсону отличную компенсацию за услуги. Оплатил все счета из больницы, кроме того, послал ему превосходный, щедрый чек. Деньги словно говорили: «Заткнись и сиди тихо». Мейсон успел растерять все имевшиеся у него иллюзии, так что выступать и не собирался. Отправился в Гавань шансов и думать забыл соваться в политику. Что до женщин, то их он избегал, как чумы. До того, как появилась Рози.

Февраль перешел в март, оставив после себя белоснежное покрывало, надежно укрывшее крохотный городок. Судя по трескучим морозам и едва ли не ежедневным снегопадам, весна не спешила наступать.

У Роз уже накопилось сто долларов, которые останутся даже после оплаты ренты и покупки Марни подарка, должного выразить благодарность за всю ту одежду и предметы хозяйственного обихода, которыми та так щедро поделилась. За недели, проведенные в Гавани шансов, они с Марни стали закадычными подругами.

С Роз такого еще не случалось. Раньше в друзьях у нее ходили одни мужчины. Возможно, тому виной ее почти мальчишеская внешность. Или, может, потому, что ей было легче общаться с парнями. Оказалось, что делиться секретами с Марни ничуть не хуже. Разве что дело касалось Мейсона. Роз никогда не заговаривала о нем, а если инициативу проявляла Марни, изображала полнейшее безразличие.

Так она и поступила, когда приятельница затащила ее за угол стойки бара.

— Что это последнее время с братом? Он какой-то… рассеянный, не такой, как обычно. За последнюю пару часов перепутал три моих заказа на выпивку. Вы не поссорились часом с ним?

— Поссорились? С чего бы нам ссориться?

Марни уперла руки в боки, со знанием дела подмигнула.

— Детка, мужчины и женщины находили повод браниться со времен злополучного инцидента с яблоком у Адама и Евы.

Берген задергал звонок, избавив Роз от необходимости продолжать этот неприятный разговор.

Когда, отнеся заказанный обед двум полисменам, она вернулась, Марни сидела за стойкой, изучая брата сквозь стакан с охлажденной водой. Мейсон играл с Хэлом на бильярде. Взглянул на них — и промазал.

— Да, что-то его беспокоит. — Марни задумчиво глянула в сторону Роз. — Или кто-то.

— Не знаю, о чем ты.

— Ой, да ладно. Тогда на кухне вы двое просто прилипли друг к другу. А теперь он ходит, как лунатик. В последний раз он был таким вот грустным и задумчивым, а потом…

— Потом в него стреляли.

— Я хотела сказать, выяснилось, что он влюбился, — завершила фразу Марни.

— Мне казалось, что по времени эти два события совпали. Какая она с виду?

— Кто?

— Женщина из Детройта.

— Амелия Бертранд?

Была ли она хорошенькой, заинтересовалась Роз.

И поняла, что задала вопрос вслух, потому что Марни ответила:

— Судя по тем фотографиям, что я видела, да. Папа у нее сенатор. Большая шишка. Законопроекты сочиняет.

Большая шишка, нанявшая Мейсона охранять свою дочь.

Марни же продолжала:

— Она помогала отцу вести избирательную кампанию. Даже когда он распространялся о вреде наркотических препаратов и необходимости ввести для потребителей наказания более строгие, чем для поставщиков.

Отвращение Мейсона к политикам было более чем обоснованным.

— Лицемеры еще те, — сообщила Марни, поморщившись. — Но она достаточно привлекательна; я уверена, что ее отец получил благодаря ей немало мужских голосов. Мейсона она обвела вокруг пальца элементарно.

Роз ощутила укол ревности, которую сразу отнесла к обычной зависти. Хотя для зависти были все основания. В конце концов, на нее никто никогда не смотрел со слепым обожанием.

— А какого цвета у нее волосы? Высокая она?

— Какая разница?

Роз безразлично пожала плечами.

— Просто пытаюсь вспомнить, не видела ли я рекламу с ее участием.

— Не такая высокая, как ты, — ответила Марни, смерив Роз взглядом. — Что до волос, то она блондинка, посветлее тебя.

Роз не удержалась от вздоха.

— И длинные, да? Пониже плеч?

— Точно. Ты ее видела?