Она отрицательно покачала головой.

Лоскутков посмотрел на меня почти со злорадной улыбкой. Сам он не рискнул бы пойти на подобный эксперимент. Я попросил его:

– Будь другом, позвони в райотдел, пусть лысый Кудрявцев подсуетится и выяснит у дежурных, которые Александру принимали, был ли пистолет поставлен на предохранитель?

Лоскутков вышел в смежный кабинет и дал указание своему помощнику Володе. Аппараты в кабинетах были параллельные, и слышно было, как Володя несколько раз набирал номер. Очевидно, Кудрявцев оказался еще и любителем телефонной болтовни. Мы тем временем продолжили допрос, и я, взглядом попросив у мента согласия, попробовал взять инициативу в свои руки. Пора было совместить сказанное Гошей Осоченко с рассказом самой подозреваемой.

– Я не уверен, что вы, ни разу до этого не имея дело с пистолетом, сумели застрелить мужа. Но постарайтесь в этом убедить его, – я кивнул в сторону майора. – А мы пока перейдем к дальнейшему разговору. Теперь расскажите мне, чем занимался ваш муж?

– Он был программистом.

– Он где-то работал?

– Нет, выполнял заказы дома.

– Вы знаете, что это были за заказы?

– Программы делал.

– А кто были его заказчики?

– Разные. Много. В основном от Осоченко приходили. Валентин с ним дружил.

Интересно. А Осоченко говорит, что только нескольких клиентов Чанышеву «подогнал». Насколько я понимаю, «несколько клиентов» и «в основном» – это совершенно разные вещи.

– А кроме этого, чем еще Валентин занимался?

– Он все время в Интернете сидел. Мне даже подруги жаловались, что нам дозвониться невозможно. Телефон постоянно занят. Самому ему обычно по сотовому звонили. А мне он номер сотового никому давать не разрешал.

Она снова вздохнула и, заметил я, непроизвольно сжала маленькие кулачки до побеления. Очевидно, последний мой вопрос вызвал из ее памяти какую-то сцену с очередным унижением.

– А кто были его последние заказчики?

– Я не знаю их имен. Какой-то солидный мужчина часто приходил. Они вместе в Интернет выходили.

– О самом заказе Валентин ничего вам не рассказывал? Это тоже была программа? Тогда каким образом она может быть связана с Интернетом?

– Нет. Когда он программу делает, он про Интернет забывает. А в этот раз именно в Интернете работали. Какие-то данные, наверное, искали.

– Хорошенько вспомните. Какую-то случайную фразу, слово… О чем они говорили?

– Они закрывались в комнате. Я не слышала… – она несколько секунд помялась, формулируя фразу помягче. – Я не в таком состоянии была, чтобы слышать…

– Понятно.

Я не рискнул углубляться в тему наркотиков, чтобы не спугнуть начавший налаживаться контакт. И правильно сделал. Саня вдруг встрепенулась:

– Вспомнила. С Осоченко они на кухне недавно беседовали, и я краем уха услышала, как Валентин сказал, что, по идее, если постараться, можно через Интернет даже президентом своего кандидата выбрать. И вообще, он сказал, все результаты выборов – это только работа нескольких грамотных хакеров.

– Еще один вопрос. Накануне убийства – если вы только помните – Валентин компьютер не ремонтировал?

– Он опять в Интернете работал. А что было потом, я не помню… Он мне уже укол поставил.

– Он? – переспросил я.

– Да. Он всегда мне сам ставил.

Лоскутков выполнял при частном сыщике роль секретаря, торопливо записывая вопросы и ответы. Это всегда приятно, когда не ты работаешь на ментов, а городская уголовка пашет на частное детективное агентство.

– Может быть, на сегодня прекратим допрос? – спросил я. – Вижу, вы устали…

– Нет, подожди… – хотел не согласиться майор, но перехватил мой взгляд и смолк. Я тоже при необходимости могу смотреть не менее жестко, чем мент.

Саня просто кивнула. Ей было все равно.

Подписали протокол, вызвали страшилу-прапорщика.

– Что случилось? – спросил Лоскутков, когда Саньку вывели.

Открылась дверь из смежного кабинета, и Володя принес два стакана чая. Долго же он его кипятил.

– Поехали… – садистски сказал я.

– А чай? – спросил Володя.

Майор с тоской глянул на коробку сахара, принесенную мной. Уйти сейчас было выше его сил, и я смилостивился, как человек по натуре иногда добрый.

– Пять минут на чаепитие. Уговорили. А я пока кое-что расскажу. Кстати, Володя, ты дозвонился Кудрявцеву?

– Да. Он узнает и мне перезвонит. Ему еще надо найти тех дежурных.

Я согласно кивнул.

– Не уходи никуда, дождись звонка. Итак, выдаю информацию к размышлению. Насчет следователя ФСБ я частично уже выдал?

– Ну и?

– Это дает возможность предполагать, что Леший все-таки он?

– Предположим. Но меня интересует пистолет. Это же связующее звено между Лешим и Чанышевым, если только сам Чанышев не был Лешим. Результат экспертизы на ДНК будет только завтра. И по Чанышеву, и по Панкратову. Но у Чанышева нет царапин.

– Между ними могла существовать связь.

– Какая?

– Капитан Панкратов специализировался в ФСБ на делах, подходящих под статьи 272, 273 и 274…

– Компьютерные?

Удивительно, но майор Лоскутков Уголовный кодекс, оказывается, знает. Квалифицированный он мент.

– Да. Кроме того, что касается Валентина Чанышева, то, по моим данным, кто-то из кандидатов на предстоящие выборы в Государственную Думу нанял его, как хакера, для работы в предвыборный период. Взламывать чужие «сети» и собирать необходимые данные. А возможно, и большее, если только я правильно понял Саньку Чанышеву.

– Что?

– Возможно, они хотят влезть в компьютер областной комиссии и поменять результаты.

– Разве такое можно сделать?

– При умении – запросто делается. Сложнее замести следы. Все хакеры на этом и попадаются.

– Едем… – сразу сказал Лоскутков, отставив в сторону недопитый чай.

– Подожди, – мне пришла в голову еще одна мысль. – Дай-ка мне заключение эксперта на Чанышева.

Майор пожал плечами и недовольно достал из кармана ключи от несгораемого шкафа. Достал папку, нашел нужную страницу, исписанную мелким почерком. Очевидно, у судебных экспертов не работает печатная машинка или принтер.

Я вслух прочитал, ставя голосом ударение и четко отделяя слова друг от друга:

– «Смерть наступила от пулевого ранения в височную часть головы с расстояния не менее трех метров. Следов пороха вокруг раны не обнаружено».

– Ну и что? – спросил Лоскутков.