Ампуломет состоял из ствола с патронником, затвора-задвижки, прицела и лафета. Гладкий, без нарезов, ствол цапфами крепился в вилке лафета — треноги, деревянной колоды или рамы на лыжах. Снарядом служила жестяная ампула АЖ-2 или стеклянный шар с одним литром смеси KC, выстреливаемый холостым охотничьим патроном двенадцатого калибра. Заряжание производили два человека — первый номер расчета вставлял с казны вышибной патрон, второй боец вкладывал в ствол с дульной части саму ампулу.

Ампулометы были очень простыми и дешевыми «огнеметными мортирами», ими вооружались специальные «ампулометные взводы». Боевой устав пехоты 1942 года упоминает ампуломет в качестве штатного огневого средства пехоты. В бою ампулометчик часто служил ядром группы истребителей танков. Применение его в обороне в целом оправдывало себя, попытки же применения в наступлении приводили к большим потерям расчетов из-за малой дальности стрельбы. Правда, они не без успеха использовались штурмовыми группами в городских боях или при штурме укрепленных позиций.

Также в начале войны появилась специальная винтовочная мортирка для метания зажигательных бутылок с помощью деревянного пыжа и холостого патрона, с упором приклада в грунт. Бутылки для этого отбирались с более толстым и прочным стеклом. Прицельная дальность стрельбы бутылкой из такого «бутылкомета» составляла восемьдесят метров, а максимальная — сто восемьдесят. Расчет из двух человек мог в минуту выстрелить шесть-восемь бутылок. Во время боев под Москвой стрелковому отделению стремились придавать по две такие мортирки на взвод.

Однако точность «мортирной стрельбы» оказалась низкой, бутылки часто разбивались в момент выстрела, так что этот способ не нашел широкого применения. Сами же мортирки в дальнейшем приспосабливали для метания термитных шашек замедленного действия типа ТГ-5-Ш или дымовых шашек при обстреле укрепленных огневых точек.

В операции «Прометей» красноармейцы, вооруженные зажигательными ампулометами и «бутылкометами», действовали вместе с огнеметчиками-ранцевиками и пехотинцами штурмовых групп. Такое оружие показало себя исключительно эффективным средством огневого поражения. В принципе ампулометы использовались тогда так же, как стали применяться реактивные штурмовые гранаты зажигательного и термобарического снаряжения полвека спустя.

После того как все основные дела по укреплению позиций были переделаны, комиссар бригады собрал бойцов на импровизированное политзанятие.

— Товарищ комиссар, ампулометчики просят считать их коммунистами! — сказал давешний младший лейтенант.

— И мы тоже! Мы тоже просим считать себя коммунистами! — раздались голоса красноармейцев.

— Товарищи, мы все здесь коммунисты! — сказал комиссар. — И коль доведется пролить свою кровь, то помните, что она такая же красная, как и наше знамя! Вон там — враг! А за нами, за этим рубежом обороны, — наши родные и близкие! Не уступим врагу ни пяди земли более! Ура, товарищи!

— Ур-ра!!![11]

* * *

Николай Горелов вовсю палил из пушки: целей было — хоть отбавляй! Похожий на гроб полугусеничный броневик попытался было огрызаться из 20-миллиметровой автоматической пушки, установленной за бронещитком на турели. Но очередной русский снаряд превратил его в горящую жестянку.

Рядом с командирской «тридцатьчетверкой» взметнулся снежно-огненный фонтан взрыва. Потом — еще один.

Развернув башню, Горелов заметил приземистый «Панцер-III». Самоходка — «истребитель танков» подобралась к позициям незаметно. Ее 50-миллиметровая пушка KwK 38 с длиной ствола сорок два калибра на такой короткой дистанции могла в принципе пробить наклонную 45-миллиметровую броню «тридцатьчетверки». Однако у огнеметной модификации ОТ-34 по бортам были установлены дополнительные экранирующие бронеплиты. Тем не менее вражеский «панцер-ягер» необходимо было уничтожить.

— Бронебойным, заряжай!

— Есть!

— Огонь!

Первое же попадание — наповал: удар бронебойного снаряда пришелся в моторно-трансмиссионное отделение. Угловатую стальную коробку Pz Kpfw III Ausf. F заволокло густым черным дымом. Вслед за первым откуда-то из-за пригорка появился и второй «панцер».

— Пятьдесят вправо, дистанция сто пятьдесят метров. Танк противника. Бортом стоит, бей, пока не развернулся!

— Есть! Ура, горит, паскуда!

— Бронебойным, заряжай!

Атака гитлеровцев не стала неожиданностью для наших солдат, оборонявших отбитые у противника окопы.

* * *

Ампулометчики не подвели. Устроенный ими сюрприз удался на славу: синтетический бензин хлынул из пробитых бочек и растекся перед позициями. Вдогонку хлестнула очередь трассеров — и снег полыхнул призрачным, фиолетовым пламенем! Наступающая гитлеровская пехота буквально захлебнулась этим карающим огнем. Несколько мотоциклетов с пулеметами и похожий на гроб броневик загорелись. Живые вопящие факелы катались по снегу, поджигая его.

После довольно значительной заминки немцы снова пошли на штурм при поддержке танков и бронемашин. И тут их ожидали смертоносные «сюрпризы». Расчеты советских огнеметов подпустили ненавистные «панцеры» практически в упор и открыли по ним шквальный огонь огнем! Ампулометы с глухими хлопками выбрасывали из стволов смертоносные снаряды, которые при ударе растекались по броне беспощадным пламенем. Гитлеровцы боялись огня. Сами они применяли огнеметы лишь в карательных акциях, против мирного населения, а не на поле боя. Советские воины, напротив, широко применяли средства огневого поражения именно в бою. А для этого нужны были стальные нервы и невиданное мужество, чтобы подпустить врага на предельно малую дистанцию и атаковать его валом всепожирающего пламени!

Огнеметчики проявили себя смелыми и умелыми воинами, и их оружие заслужило вполне оправданную славу.

Так, еще во время Битвы за Москву 26-я отдельная рота фугасных огнеметов под командованием лейтенанта Собецкого 1 декабря 1941 года заняла огневые позиции в боевых порядках стрелковых подразделений 32-й стрелковой дивизии 5-й армии Западного фронта. Рота действовала повзводно, прикрывая отдельные направления возможных атак пехоты и танков противника. Во время боя первый огнеметный взвод роты отразил атаку противника, а второй огнеметный взвод, действуя в глубине нашей обороны, уничтожил три танка и большую группу автоматчиков. Всего в ходе боя гитлеровцы потеряли сожженными четыре танка и более 120 солдат и офицеров. За образцовое выполнение боевой задачи 26-я отдельная рота фугасных огнеметов первой из огнеметных частей была награждена орденом Красного Знамени.