«Семена смерти» комплектовались ударно-дистанционным взрывателем Zuender-41. Взрыв миниатюрной осколочной бомбы происходит в воздухе, примерно через три секунды, либо от удара о землю.

Со стороны это выглядит совсем не страшно. Дитрих Шталльманн ожидал увидеть уже знакомые ему сумрачные столбы и фонтаны взрывов, огонь и дым… В воздухе раздались лишь негромкие хлопки.

Тем не менее снопы осколков, направленные сверху вниз с высоты примерно в полсотни метров, просто выкашивали русские пехотные цепи! Посеченные в кровь тела валились на глубокий снег, дико кричали раненые. Снежные наносы, которые намело за ночь, не позволяли русским маневрировать на поле боя, наступающие двигались медленно. А пикирующие бомбардировщики с крестами на крыльях столь плотно «засеяли» поле, что деваться наступающим пехотинцам было попросту некуда. «Семена смерти» произвели свое страшное дело с немецкой точностью и педантичностью. Паника охватила русских. Каждым взмахом своих стальных крыльев «Бабочки» уносили десятки и сотни жизней. И спастись от них было невозможно.

В довершение всего пулеметчики в немецких окопах снова завели свои страшные «машины смерти».

В сутолоке и панике люди разбегались кто куда — и снова попадали под смертоносные взмахи «Бабочек»… Трупов перед позициями «кампфгруппы» Шталльманна прибавилось.

* * *

На фронте наступило очень короткое затишье: по обе стороны линии боевого соприкосновения войска накапливали силы для очередного противостояния. Ну, а обычные солдаты тратили «спокойное» время на сон и отдых. Чистили оружие, писали письма домой, занимались мелкими хозяйственными мелочами, которыми заполнен походный быт.

Шталльманн использовал это время, чтобы хорошенько надраться русской водки — только это хоть на некоторое время притупляло гнетущее чувство обреченности. Сколько они намолотили русских за это время? Сколько потеряли своих солдат? Кто знает… Feuer und Tod! — Огонь и смерть! — никогда еще не были столь явными, как здесь, подо Ржевом и Вязьмой.

К тому же, привыкший к стремительным танковым прорывам и рейдам, Дитрих тяжело переносил прозябание в окопах.

В блиндаж спустился вестовой из штаба:

— Герр гауптман, вас вызывает командир дивизии.

— Яволь! Сейчас соберусь.

Шталльманн быстро привел себя в порядок, попутно трезвея. Странно, но у многих офицеров на передовой гауптман замечал эту особенность: как бы ни был командир пьян, но если нужно принимать решение или собираться к вышестоящему начальству на доклад, как он сейчас, все трезвели практически мгновенно.

Вскоре Дитрих уже трясся в ледяном нутре грузового бронетранспортера. Похожий на гроб, полугусеничный «Зондеркрафтваген», который ехал за боеприпасами, был мало приспособлен к перевозке командного состава. Но выбирать не приходилось, так как штабной «Опель-Кадетт» гауптмана оказался сильно поврежден осколками разорвавшегося неподалеку русского снаряда. Ремонтная служба, заваленная заявками на обслуживание и восстановление боевой техники, заниматься легковушкой, понятное дело, не спешила.

Дорога была расчищена и укатана с немецкой тщательностью, и было бы неплохо подремать в относительном тепле и на мягких сиденьях легкового «Опеля», но вот — не судьба.

В штабе Дитриху пришлось немного подождать, пока его примет командир дивизии. Шталльманн скинул шинель, а дежурный предложил ему горячий и сладкий чай. Отказываться от такого угощения гауптман не стал, тем более что вскоре появился и еще один компаньон для чаепития.

Им оказался высокий и грузный оберст, командир 18-го пехотного полка. Вскоре подошел еще и командир 58-го пехотного полка. Но он чая попить уже не успел — всех троих вызвали к командиру 6-й дивизии.

— Господа, ситуация сложилась критическая. Герр оберст, зачитайте нам выдержки из журнала боевых действий вашего полка от 13 января 1942 года.

— Яволь, герр генерал. Итак:

«Утром туман. Ясно. Минус 35 градусов, мороз. Ночью тишину нарушил артиллерийский огонь, который велся в направлении деревни Гущино. В 7.00 рота русских атаковала 2-й батальон 18-го полка севернее шоссе. Атака отражена, но повторилась снова.

7.15. Противник под покровом тумана наступает одной-двумя ротами после сильной артподготовки тяжелой и легкой артиллерией, минометами и противотанковыми орудиями на Гущино. 11.45 — атака возобновилась двумя-тремя ротами. Отражена. Досаждает вражеский артиллерийский огонь. 1-й батальон 18-го полка просит о помощи. Боеприпасов не хватает, и артиллерия может действовать только против пехоты. 1-й батальон понес серьезные потери и находится в трудном положении. Около 15.00 возобновилась атака на его левый фланг. Противник вводит в бой все новые и новые резервы. Но и на этот раз удалось отразить неприятеля, который к 19.00, потеряв приблизительно 250 человек убитыми, отошел. Наступление русских активно поддерживала артиллерия и тяжелые минометы. Обороняющиеся могли противопоставить ему в основном пехотное оружие, так как артиллерия испытывала сильный недостаток боеприпасов. 18-й полк просит возобновить огневую поддержку если не артиллерией, то хотя бы ударами с воздуха. В 1-м батальоне убито 45 человек, и он нуждается в подкреплении.

20.30. 1-й батальон 18-го полка сообщает о продвижении русских к опорному пункту 58-го пехотного полка на стыке наших войск южнее Ранимцы. Полк был внезапно атакован. Положение на правом фланге неясно. В 22.00 полковник фон Тресков, командир 58-го полка, сообщил: его контрудар не удался, враг прорвал линию фронта по меньшей мере двумя ротами. Силы 58-го полка исчерпаны. Капитан Виккерт, командир 3-го батальона 58-го полка, передал по радио:

«Обороняю последним резервом южный край Ранимцы».

Иначе в тылу на его позиции образовалась бы брешь шириной в сто метров. Введение в бой 3-го батальона 18-го полка откладывать было больше нельзя ».

На мгновение в комнате повисла тягостная тишина, только слышно было, как воет за окном вновь поднявшаяся метель. Словно голоса покойников звали их из мглы преисподней…

— Господа, — продолжил командир 6-й дивизии. — Я подготовил ряд приказов для стабилизации нашего положения в указанном оперативном районе. Довожу их до вашего сведения:

«Строго секретно. Приказ по 6-й дивизии.

1. Противник прорвался на правом крыле 58-го полка юго-восточнее деревни Иружа (около Ранимцы).

2. 18-й полк окружает его с тыла 3-м батальоном. Дальнейшее продвижение противника ночью через лес северо-западнее пункта 216,1 в направлении шоссе предотвращено.

3. Самое позднее в 7.00 противник должен быть отброшен контратакой с места прорыва. Руководство операцией возлагается на командира 58-го полка полковника фон Трескова. В него включены 3-й батальон 18-го полка и 10-я парашютно-десантная рота. После выполнения задачи 3-й батальон возвращается в распоряжение 18-го полка ».

Танковое подразделение гауптмана Шталльманна также придается указанным силам.