Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Спокойно ночи, Тамара Егоровна, – помахал рукой Дрон, оторвавшись от своего ноутбука.
Тома улыбнулась и начала подниматься вверх по лестнице. Преодолев половину пути, Тома услышала, как входная дверь открывается. Девушка перехватила взгляд Кира, но не остановилась, предоставив мужчине выбор. Захочет пожелать ей приятных снов – сам придет и пожелает.
Тома быстренько приняла душ, переоделась в отцовскую футболку, чистую, обнаруженную в шкафу на полках. Всяко лучше, чем та майка, в которой Тома спала прошлой ночью.
И вернулась в комнату.
На кровати уже развалился Терехов. Нагло развалился, закинув одну руку под голову, а второй беспардонно рылся в ее, Томки, телефоне.
– Ты нормальный вообще?! – возмутилась Тома.
Девушка торопливо залезла на постель, чтобы отобрать у Терехова свой личный, на минуточку, гаджет. Но вредный майор в последнее мгновение отвел руку в сторону, а второй – перехватил Тому.
– Я ж в целях безопасности, Томка, – усмехнулся Кир.
Тома и пикнуть не успела, как уже была придавлена крепкой рукой к мужскому телу. И пусть лежала Головина на Терехе, а все равно ей казалось, что на лопатки опрокинули именно ее.
– Прекрати елозить по мне собой, Тамара Егоровна, – очень тихо и вкрадчиво потребовал Терех. – А, хотя, не прекращай.
Тома фыркнула. И тут же свободной рукой Кир накрыл ее затылок и притянул ближе.
Тома замерла. Тогда, в гостиной, она не успела толком рассмотреть Кира. Вернее, вот так близко – не успела. И сейчас всматривалась в мужественные черты лица. Изучала. Узнавала.
А Кирилл, сместив ладонь, обхватил пальцами ее подбородок, скулу. Едва ощутимо оглаживал пальцами, будто тоже изучал и узнавал.
Взгляд мужчины задержался на девичьих губах. Тома неосознанно приоткрыла их. И во рту вдруг пересохло. А щеки опалило огнем. И в живот уперлось горячее и твердо–каменное.
Тома склонилась ниже под напором мужской руки. И не сразу поняла, что по лестнице кто–то поднимается.
– Нет–нет, не замечайте меня, я просто в душ и обратно, – не особо прячась, на всю комнату заявил Красавчик.
– Я его сейчас укокошу, – выдохнул Терехов, а Тома, уткнувшись лбом в широкую грудь, рассмеялась.
Когда Рики преодолел последние ступени, Тома уже была спрятана под одеяло. Спрятана не по своей воле, разумеется. Терех укрыл ее от пят до самого подбородка. Томе удалось отвоевать немного свободного пространства. Спасибо, что с головой не запеленал.
Мылся красавчик Рики в душе несколько минут. За это время Тома от майора узнала, что парни ночуют в доме. В отцовском гараже и в подвале нашли пару раскладушек. Впрочем, судя по словам ребят, они и прежде ночевали на даче. Потому знаю, где у полковника хранится белье и все необходимое.
Тома лежала, укрытая, смущенная. Но зато – под боком у Терехова. Мужчина хоть и пыхтел недовольно в адрес «чертового чистюли», а Тома понимала, что на парня он не злится.
На смену Красавчику душ застолбил Дрон. А дальше Тома перестала следить за обстановкой. Доверчиво прижалась к майору и самым бессовестным образом провалилась в сон. И только слышала, как мужские голоса стихают, зато в комнате становилось жарче, будто с удвоенной силой заработала батарея. Тома пыталась раскрыться, сбросить одеяло. Но оно не поддавалось. Назойливо возвращалось обратно.
Среди ночи Тома проснулась от того, что ей душно, жарко, не хватает воздуха. Повертев головой, девушка поняла, что мужская рука слишком крепко и тесно прижимает ее к полуобнаженному мужскому телу. Вот, значит, это и есть та самая батарея, что не давала ей спать.
Томы приглушенно хихикнула. Надо же, какой, оказывается, майор горячий мужчина!
Решив выпить стакан воды, Тома попыталась выползти из плена обжигающих объятий.
– Куда?! – пробормотал Терех.
– Воды попить, – честно призналась Тома.
Терехов сонно тряхнул головой. Тома в полумраке видела, как мужчина потянулся рукой куда–то за кровать и выудил литровую бутылку минералки.
– Мне бы стакан, – шепнула Тома.
– Не капризничай, принцесса, пей так, – пробормотал Терех и лег удобнее.
Удобнее – для него. А вот для Томы абсолютно неудобно. Придавил ее ручищей, ножищей. И как ей пить?
Тома успела сделать всего несколько глотков. И вдруг бутылку у нее ловко отобрали. Крышку вернули на место.
Возмутится Тома не успела. Только несколько капель пролила на подбородок. Кир жадно набросился на нее, слизал воду так, будто тоже умирал от жажды.
А Тома... Она поняла, что не в силах противиться Кириллу. Руками зарылась в волосы на затылке, гладила широкие плечи, спину, изучала, знакомилась, запоминала.
И ноги развела в стороны, приглашая продолжить с того места, на котором они остановились в прошлый раз.
– Не сейчас, принцесса, – сипло прошептал Терех прямо на ухо, и мочку подхватил ртом, едва ощутимо прикусил, а Тома охнула и потерлась носом о горячее предплечье. – У нас в доме четыре пары любопытных ушей.
– Чертовы уши, – эхом повторила Тома.
А в темноте все казалось волшебным, магическим. Кир прижимал ее, вдавливал в матрас. Гладил горячими ладонями. Скользил обжигающими пальцами, пробираясь все выше, по бедру к кромке трусиков. И выше. По ребрам к изнывающей без ласк груди.
– Да–а–а–а…, – жарко шепнула Тома в требовательные губы.
Ей нравилось, как настойчивые и умелые пальцы ласкают ее соски, теребят, сжимают, легонько пощипывают. И в животе творилось безумие. Дикое. Безостановочное.
– Кирюша.., – шептала Тома, не соображая ничего, понимая только, что хочет, как и в тот раз, почувствовать пальцы Кира в себе, утонуть в его поцелуях и ласках.
– Тише, принцесса, тише, – шептал Терехов ей на ухо, – иначе сюда сбегутся парни. Начнут тебя от меня спасать.
– Пф! – фыркнула Тома. Она сейчас оказалась в таком состоянии, что спасать нужно Тереха от нее, а не ее от майора.
– Я тихонько, Томка. Мне очень надо. Ты ведь позволишь? – прерывисто шептал Кир. – Не станешь кричать?
Тома готова была согласиться на что угодно, только бы Терех не прекращал порочных, откровенных, волнующих ласк.
Головина торопливо закивала. Кир на миг прижался лбом к ее виску, ладонью перехватил тонкие запястья и зафиксировал над головой.
– Постарайся не двигаться, принцесса, – голос Кира звучал сипло, а Тома вновь кивнула.
Еще мелькнули здравые мысли о том, что с Киром она знакома всего вторые сутки, а уже, как последняя легкомысленная дуреха, бросилась к его ногам.
И плевать!
