Народ застыл с открытыми ртами, не переставая смотреть на кучу книг и склянок.

— Этот свиток был написан на древнем языке, который, увы, стерся из людской памяти! — вздохнул голос, но тут же достаточно бодренько продолжил: — Древние письмена приоткрывают свою завесу лишь умелым и знающим. Мне удалось расшифровать половину свитка… И я сумел создать золото, но… Я не могу удержать его! Оно со временем снова превращается в камень.

В руке чародея был зажат булыжник, который светился, как смартфон в темноте подъезда перед фразой из темноты: «Закурить не найдется?»

— Я близок к истине! Я почти у цели! Но мне не хватает денег, чтобы снарядить еще одну экспедицию в древние гробницы и найти то самое слово, которое превратит камни в золото! — горестно вздохнул голос. Камень в руке померк, старик приуныл, а потом посмотрел куда-то за горизонт. — Одно слово… Я не хотел раскрывать миру свой секрет, но моих денег не хватает, чтобы отправиться в путешествие по древней карте. И тогда я решил, что те из вас, кто поможет мне, будут достойны узнать великую тайну Великого Алхимика. Я поделюсь с вами своими знаниями. Я сделаю вас богачами. Мне не нужно золото. Мне нужна наука, ради которой я живу…

Оп! И все погасло, разлетаясь золотым песком. Муха сидела у меня на плече и гаденько потирала лапки.

— У меня есть такой камень! — внезапно протиснулся из толпы какой-то мужичок, протягивая камень золотобородому магу, который демонстративно стал осматривать камень со всех сторон. — Он тоже станет золотом? Я стану богатым?

— Не может быть! Где вы его взяли! — удивился коричневому куску породы эксперт.

— Купил в городе пять дней назад! За пять медяков! — похвастался мужик, показывая всем камушек. Толпа приглядывалась и перешептывалась.

— А вы знаете, что сегодня он стоит уже не пять медяков, а серебряный! — схватился за сердце другой маг, приглядываясь к камню. Толпа охнула. — Пройдет еще немного дней, и его цена поднимется до золотого!

— Я могу его продать? — занервничал мужик, поглядывая на зрителей.

— Можете! Я готов купить его! — встрял третий маг, с залысинами, протягивая монету. — Я сам куплю его! Я не верю в королевские деньги! В них уже почти не осталось золота! Золхимы — вот истинное, чистейшее золото высочайшей пробы!

— У меня еще мешок есть! — мужик демонстративно показал всем монету и спрятал ее себе в карман.

Что тут началось! Мужика чуть не растерзали вместе с мешком какой-то щебенки.

Через десять минут мешок щебня превратился в мешок денег. Народ бегал в дома, нес все, что было, от украшений до пернатой живности, которая своими воплями добавляла драйва! Люди стояли, прижимая к груди булыжники, с завистью смотрели на тех, у кого их больше, и улыбались.

Золотой дождь снова лился на головы участников вакханалии. Глаза людей блестели, улыбки не сходили с их счастливых лиц. Маги тем временем исчезли. Самое интересное, что они прихватили с собой мужика и мешок денег. Лучше бы они забрали мой нервный тик. Глазик дергался, рассеянный взгляд смотрел в пустоту. «Бз-з-з!» — звенела муха прямо над ухом, вполне справедливо намекая на то, что я как бы уже не ромашечка, но что-то созвучное. Доспехи завалились в колодец, а я чувствовала себя унылым говном. А раз я унылое говно, то пора смываться. Если здесь есть маги, то я думаю, что найду способ вернуться обратно. Дав деру в лес, я бежала что есть силы. Муха превратилась в огромного зеленого шершня, который преследовал меня. Резкий укол под лопатку и… ай! Голова закружилась, в глазах потемнело, и я почувствовала, как в порыве слабости оседаю на землю…

Во рту было гадостное чувство, как будто сердобольная бабушка вынесла кошечкам тухлую рыбку. В голове мелькали подозрительные мысли, что сейчас на мне в кои-то веки попытаются исполнить супружеский долг, пользуясь моим беспомощным состоянием, причем с такой скоростью, словно я на последнем издыхании, а некромант очень не хочет стать некрофилом. Успеть, так сказать, пока тепленькая. И, судя по скорости, делать прогноз дольше чем на пять минут фактически бессмысленно. Не может быть! Это категорически исключено! В мире же столько всего происходит! Курсы ценных бумаг и валют скачут, как бешеные белки по веткам новостей, террористы взрывают не только бомбы, но и общественность, вооруженные конфликты вспыхивают на карте мира точками возмущения народных масс. Как можно в такой тревожный момент думать о любви?

Я требую, чтобы мой муж был героем боевика с эпическим взрывом в конце и кучей трупов, приходящейся на минуту экранного времени. Да-да, именно тем героем, который в финале должен засасывать возлюбленную, как вантуз раковину, намекая на то, что, пока вверх ползут титры под решительную музыку, где-то ритмично скрипит ближайшая койка. Я хочу видеть, как в ответственный момент, когда красивые губы героини тянутся к нему для контрольного поцелуя, он скривился, как последний инквизитор и девственник, брезгливо отодвигая развратницу на безопасное для игривой части тела расстояние. «Как ты можешь сейчас думать о любви! — гневно восклицает он, сурово устыдив прелестницу. — Когда в мире такое творится!»

До сих пор не могу понять взаимосвязи между цунами на далеком побережье, куда мы никогда не поедем отдыхать, скачками валют, которые мы даже в руках не держали, и направлением, куда меня посылали после кокетливого заигрывания.

Я разлепила глаза, ощупывая все вокруг и пытаясь сориентироваться. Красивая комната, мягкая кровать, смятая подушка, которую я уже отметила своей сезонной линькой как свою. Протяжно и с наслаждением зевнув, подтянувшись, как удав, расправив плечи и сплевывая волосы, я честно пыталась восстановить события, которые предшествовали мутному утру и состоянию «Не будите лоха! Ему и так плохо».

Я всегда была уверена, что последний полноценный отпуск был у меня в детском саду, а следующий будет описывать патологоанатом, поэтому местный санаторий меня слегка удивлял. Но еще больше меня удивляло кольцо с зеленым камнем, лежащее на столике.

Мозг обрабатывал несколько вариантов, склоняясь к мысли, что, пока я лежала без сознания в лесу, мимо проезжал прекрасный принц. Его высочество увидело меня, обрадовалось дохлятинке, оттащило в свой дворец, заочно для меня познакомило с родителями, махнув моей безвольной рукой, выслушало мнение, что дохлый голубь, дохлый кот и прочая снулая живность, которую стаскивали во дворец ранее, — это было в какой-то степени даже мило по сравнению с дохлой невестой. Но принц-некромант был настроен решительно и требовал, чтобы нас как можно быстрее сочетали узами брака. Смерть, которая должна была нас разлучить, задумчиво почесалась косой. «Она же вонять начнет», — скривилась будущая свекровь, предугадывая будущие трудности совместного проживания. «Зато молчаливая!» — обрадовался свекор, поглядывая на жену.