— Вот как? — В его улыбке не было ни тени юмора. — На твоем месте я не стал бы на это надеяться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что у меня нет ни малейшего намерения позволить тебе ставить в глупое положение меня и мою мать.

— Никого я никуда не ставила! — Кэсс задрожала. — Кроме, пожалуй, самой себя.

— И все-таки в Лондон ты не поедешь.

— Как ты надеешься остановить меня? — Она сглотнула. — Силой?

Волна противоречивых чувств, которые Кэсс не сумела определить, скользнула по его удлиненному смуглому лицу.

— Не болтай ерунды! — пробормотал он и, когда Кэсс снова потянулась за трубкой, перехватил ее руку. — Прекрати вести себя как школьница и подумай об ответственности!

Кэсс сумела отнять руку, но только потому, что Бен отпустил ее. Страшная усталость разлилась по ее телу.

— Ты не заставишь меня поехать в Кальвадо, — повторила она. — Если только не хочешь, чтобы я сообщила твоей матери о случившемся. А тебе известно: я способна на это. Ты не сможешь заставить меня замолчать, разве что убьешь меня и утопишь труп в Арно.

На мгновение Бен прикрыл глаза.

— О, Кэсс! — простонал он и отвернулся. — Прекрати эти глупости! Ну чего ты от меня хочешь? Я же извинился. И сказал, что вел себя отвратительно. Что виноват во всем только я. И, если это тебя утешит, обещаю — больше такого не повторится. — Он снова повернулся к ней. — Но я хочу, чтобы ты отправилась в Кальвадо. Тебе нужно отдохнуть, и потом, мама ждет тебя. Как прикажешь объясняться, если ты не приедешь, после того, как я выдержал чертовски трудный спор, убеждая ее принять тебя?

Кэсс покачала головой.

— Не могу.

— Почему?

— Потому… потому что не могу — после того, что случилось…

— А что такого случилось? — Губы Бена горько изогнулись. — Я поцеловал тебя, и ты поцеловала меня в ответ. Пустяки!

— Все было не так, и тебе об этом известно.

— Мне известно, что ты делаешь из мухи слона. — Бен тяжело вздохнул. — Ради Бога, Кэсс, вспомни: я слишком много выпил, как и ты! Вот почему тебя тошнило — потому, что ты чересчур мало ела и много пила.

— Нет, — не согласилась Кэсс, недовольная тем, что Бен знает о тошноте. — Ты солгал мне, Бен. И я тебя никогда не прощу.

— Я и не прошу у тебя прощения, — сдержанно отозвался он. — Я просто хочу, чтобы ты забыла о том, что случилось вчера ночью, и сегодня утром отправилась в Кальвадо, как и было задумано. Ты ведь приехала сюда ради этого? Или мысль о возвращении к Роджеру уже не внушает тебе отвращения?

Кэсс понимала, что он прав: одной мысли о встрече с Роджером хватило, чтобы наполнить ее тревогой. Даже сейчас, даже после всего, что было, она не могла помыслить о возвращении домой, и Бен прочел по ее лицу, что она не задумалась о последствиях.

— Ну, так что же? — напомнил он, обхватывая собственную шею обеими ладонями и устало распрямляя плечи. — Может, придем к какому-нибудь решению?

Кэсс вскинула голову.

— А если я все-таки откажусь от поездки в Кальвадо?

Бен глубоко вздохнул.

— Не заставляй меня идти на крайние меры.

— Какие?

— Кэсс!

— Говори! Что ты имел в виду? — настаивала она. Бен взглянул на нее в упор.

— Если я захочу, я могу быть таким же мстительным, как Филдинг.

Кэсс крепко сжала губы, чтобы они перестали дрожать.

— Ты… ты угрожаешь мне, что расскажешь отцу… обо мне и Роджере?

— Если это необходимо, чтобы вернуть тебе способность здраво рассуждать, — да.

Кэсс затаила дыхание.

— Ты… ты негодяй!

— Да, пожалуй. — Бен отвернулся, и потому Кэсс пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его следующие слова: — Так оно и есть, верно? И тебе лучше поверить в это.

В двенадцатом часу они подъехали по широкой дороге к Вилла-Андреа. Путешествие из Флоренции прошло удивительно быстро, но Кэсс почти не обращала внимание на то, какую скорость развивал «порше». Бен оставил окна открытыми, и ветер со стороны океана лишил Кэсс способности сосредоточиться.

Но когда вдалеке показалась черепичная крыша виллы, Кэсс предприняла решительные усилия, чтобы взять себя в руки. Глупо думать, что она сможет предстать перед матерью Бена, не собравшись как следует с мыслями. Софи в момент раскусит любые уловки — она обладала поразительным чутьем и сразу замечала, когда что-нибудь не так.

Кэсс пришлось поделиться своими опасениями с Беном. Хотя после утреннего разговора они обменялись лишь парой-другой слов, Кэсс не могла войти в дом его матери, не сделав попытки восстановить хотя бы внешнее подобие дружеских отношений с Беном.

— По-моему, мы должны прояснить недоразумение, — робко начала она, но взгляд Бена в ее сторону не обещал ничего хорошего.

— Ты думаешь?

— Да. — Кэсс вздохнула. — Раз уж ты заставил меня приехать сюда, я думала, что по крайней мере ты пойдешь мне навстречу.

Пальцы Бена сжались на руле.

— Позволь напомнить, что именно это я и предлагал тебе с самого начала.

— Да, верно… — Кэсс обвела языком нижнюю губу. — Я согласна с тобой. Нам нельзя встречаться с твоей матерью, не поговорив друг с другом.

Бен поднял плечи.

— Разве сейчас мы не говорим?

— Ты же понимаешь, что я имею в виду.

— Вот как?

— Да. — Кэсс опустила голову. — Ты не произнес ни слова с тех пор, как мы вышли из квартиры.

— А ты?

— И я тоже. — Кэсс вздохнула. — По-моему, нам необходимо поговорить.

Бен скривил губы.

— Запоздалое решение, не находишь? Мы уже на месте. — Он остановил машину в тени лимонных деревьев.

Кэсс беспокойно взглянула на него.

— Ты… ты ведь не позвонишь отцу, правда?

Рот Бена сжался.

— Зачем это мне?

— Не знаю. — Кэсс смутилась. — Я просто не хочу…

— Я умею хранить чужие секреты, — бесстрастно возразил Бен. — И тебе следовало бы знать об этом.

Кэсс изумленно раскрыла глаза.

— Ты хочешь сказать… если бы я отказалась отправиться сюда…

— Если не считать похищения, я ничего не смог бы поделать.

Кэсс ощутила, как ком подкатил к ее горлу.

— О, Бен!..

— Не надо! — прервал он. — Сюда идет mamma. Надеюсь, ты готова к встрече с ней.

Софи Скорцезе выглядела столь же внушительно, как и всегда, и, несмотря на шаткое перемирие, заключенное с Беном, Кэсс поняла, что не подготовилась как следует к встрече. Высокая и величественная, в шелковом платье с цветочным рисунком, подчеркивающем достоинства ее еще вполне изящной фигуры, несмотря на слегка располневшую талию, мать Бена всегда заставляла Кэсс робеть, и даже теперь, став женщиной, Кэсс все равно ощутила прилив неуверенности. Но ей следовало подавить в себе подобные чувства, и, невольно бросив в сторону Бена умоляющий взгляд, Кэсс открыла дверцу и вышла из машины.