– Поручаем светлому шеру Дюбрайну и темному шеру Бастерхази незамедлительно провести предварительное освидетельствование дара Шуалейды шеры Суардис-Тальге. До результатов освидетельствования рекомендуем вам воздержаться от приема брачных предложений, – дочитал Роне и опустил взгляд на подписи: Темнейший и Светлейший.

Хм. Как Паук успел вытрясти из Светлейшего подпись за неполные полчаса? Роне рассчитывал на одну, Паучью – ее было бы вполне достаточно. Но две… ладно, об этом тоже можно будет подумать позже.

В столовой повисло напряженное молчание. Король делал озабоченное лицо, Ристана – скорбное, придворные срочно просчитывали шансы Шуалейды на брак с кронпринцем и престол Валанты, а заодно прикидывали, кому и как поведают сенсацию: младшая принцесса – все же темная! Помилуй Двуединые, настоящая темная колдунья, людоедка, упырица, Ману в юбке, воплощенный кошмар!..

Роне тоже сделал озабоченное лицо. Конечно кошмар. Теперь ему будет куда сложнее убеждать Паука в том, что король наотрез отказывается отдавать Шуалейду в обучение Темнейшему, несмотря на все старания Роне. А короля убеждать в том, что отдавать ее Пауку нельзя ни в коем случае и лучше всего спрятать обратно в Сойку и не выпускать до второго пришествия Мертвого.

Ублюдок же принял сочувственный вид и тайком подмигнул Роне: он тоже оценил перспективу совместного развлечения. Да уж, веселье обещает быть знатным. И в прошлый раз добиться своего так, чтобы ублюдку казалось, что он правит бал, было непросто. А за тринадцать лет, прошедшие с их первого серьезного столкновения, щенок подрос и заматерел. Полковник МБ, Тихий Голос и прочая, прочая. Фу-ты ну-ты!

Знать бы еще, что ублюдку нужно на самом деле…

О грозе, брачных танцах и добром дедушке

Сотрудник Магбезопасности должен иметь холодную голову, горячее сердце и чистые руки.

Устав Магбезопасности

14 день пыльника (день спустя). Валанта, Риль Суардис

Дамиен шер Дюбрайн

Незапланированные каникулы в Суарде закончились ровно в тот момент, когда Дайм собрал отчеты со всех агентов, раздал им указания, завербовал еще одного купца, надумавшего торговать с Полуденной Маркой, припугнул обнаглевшего министра финансов и только собрался провести день-другой в счастливом ничегонеделании. Правда, прежде требовалось связаться с Конвентом.

Светлейший принял вызов сразу, будто только его и ждал. Зеркало на миг помутнело, и тут же в нем появился просторный, залитый светом заходящего солнца и знакомый до последней мелочи кабинет. Дайм даже ощутил привычные запахи: горьковато-смолистый – кедров, растущих под окнами административного корпуса Магадемии, и терпкий – шамьета по-сашмирски, который Парьен пил прямо за рабочим столом. Как всегда, просматривая очередные неотложные бумаги и то и дело ероша короткие русые волосы пятерней, словно это помогало ему думать. Да, и как всегда, рядом с ним стояла вазочка, полная жареных фисташек: их Парьен грыз даже при императоре, делая удивленные глаза и очаровательно извиняясь, когда император морщился столь вопиющему непочтению.

Ага. Сто раз извинился и на сто первый – снова хрустит и мягко улыбается, ни дать ни взять забывчивый добрый дедушка. Верьте ему, верьте. И что добрый, и что дедушка, и что забывчивый. Менталисты не забывают ничего, кроме того, что сами хотят забыть. А шеры-зеро выглядят ровно так, как хотят выглядеть. В случае с императором – ради здоровья императорских нервов. Негоже Светлейшему, который в три раза старше, выглядеть императору внуком, прилично – хотя бы ровесником. Хотя что такое для шера-зеро неполные три века? Юность! Даже для Дайма с его второй категорией это будет все еще молодостью.

И этого единокровные братья ему никогда не простят. Особенно Люкрес, которому второй категории не видать, даже если он заберется на шпиль Магадемии.

Услышав вызов, Парьен обернулся к зеркалу и, не опуская чашки с шамьетом, кивнул Дайму:

– Докладывай, полковник.

Официальный тон и подчеркнуто военная осанка Парьена не обещали ничего хорошего, но с другой стороны – если бы недоволен был он сам, а не император либо Люкрес, образ был бы совсем другим. Что-то вроде доброго учителя при умственно отсталом малыше.

– Докладываю, генерал…

Краткая сводка уложилась в полторы минуты. И еще полминуты – заверение в почтении и вечной верности императору.

– Ждать приезда Шуалейды еще четверть луны? – выслушав, удивился Парьен и от удивления забросил в рот сразу несколько неочищенных орешков.

Пока он хрустел фисташками и сверлил Дайма взглядом серо-голубых, обыкновеннейших для уроженца Брескони глаз, Дайм спокойно молчал. Лишь когда Парьен перестал хрустеть орешками, так же спокойно ответил:

– Шесть дней, генерал.

– Ты шутишь. День до Кардалоны, день на принцессу, и чтобы через половину луны был в Метрополии. Их высочество Люкрес крайне недовольны твоей работой и выражают надежду, что ты одумаешься и добьешься признания Шуалейды светлой, а бурю и прочую мистику спишешь на шаманов.

– Мистику на шаманов – со всем нашим удовольствием. – Дайм выделил тоном слово «мистика».

– Вот и отлично, – уже нормальным тоном ответил Парьен и развалился в своем кресле, обитом мшистым бархатом, с гнутыми ножками и совершенно неподходящем для казенного кабинета. – Я в тебе не сомневался.

– Мне нужно завершить дела в Валанте, – не стал торопиться с радостью Дайм. – Послезавтра я готов отправляться в Кардалону.

Парьен усмехнулся.

– Опять? Конечно, можешь не слушать старого маразматика, но мне кажется, твои игры с этой бездарной сукой становятся слишком опасными. Особенно если учесть, что она спит с темным мозгокрутом, который только и ждет шанса поймать тебя на горячем.

Дайм по привычке вскинулся, но возражать вслух и защищать Ристану не стал. Эту игру тоже было бесконечно жаль заканчивать, как и возвышенную любовь к прекрасной принцессе. Вместо этого он тоже усмехнулся.

– Бездарная сука – отличная пара цепному ублюдку, вы не находите, сир?

– Не груби, мальчик. – Парьен едва заметно поморщился «сиру».

– Никаких игр, кроме необходимых для дела. – Дайм прямо встретил холодный взгляд Парьена. – Ристана слишком важная фигура, чтобы оставлять ее всецело под влиянием Бастерхази.

– Что, и ни слова о тонкой возвышенной натуре, беззащитности и пламенной любви к отечеству?

– Не вижу смысла повторяться. Тем более что мои чувства к Ристане никоим образом не волнуют его всемогущество и не влияют на мою службу.

– Тем не менее, заканчивай игры сегодня, и завтра с рассветом чтобы духу твоего не было в Суарде. Ты становишься чересчур самонадеянным.

– Как прикажете, сир.

– Поторопись, – продолжил Парьен. – То, что творится сейчас между Дремлинским хребтом и Кардалоной, никуда не годится. Если аномалия доберется до крупных городов, никакие шаманы не прикроют девочку, и тебе придется разбираться с массовой истерией. И постарайся девочку не покалечить. Такой дар…