— С преступностью хочу бороться! Я вижу, сейчас очень неспокойное время. Я с детства мечтал стать милиционером. Увидев объявление, очень обрадовался, что выпал такой шанс. Обещаю не подвести вас!

После нескольких минут разговора из кабинета вышел подтянутый молодой человек спортивного телосложения, за ним зашел ожидающий на скамейке парень. А Бута от волнения шагал из угла в угол.

— Что привело тебя к нам?

— Мой отец был милиционером. Он доблестно сражался за свободу нашей страны. Уверен, вы его знаете. Его фотография висит в главном холле на доске почета. Я живу с мамой, у нее проблемы со здоровьем. Я нуждаюсь в работе.

Следующим зашел Бута. Он не ответил внятно ни на один вопрос, даже не сформулировал ни одного предложения. Кряхтел, краснел и заикался. Земля, ушедшая из-под ног, смазала ориентиры. Не ведая, что делает в милиции, устраивается на работу, жалуется на Инала или просит защиты, он, лишенный адекватности, походил на сумасшедшего.

Поначалу сами сотрудники были поражены, признав, что такого ограниченного человека видят впервые, но потом хитро улыбнулись. Ведь это самое то! Такой, если даже захочет во всем проговориться, просто не сможет этого сделать.

Из троих, пришедших на собеседование, на работу взяли Буту. Причем объявили ему это в тот же день в кабинете по окончанию разговора.

***

Алиас перебирал Кубик Рубика. Тридцать минут безуспешных попыток не избавили его от надежды достигнуть цели. Эрик чистил ножом яблоки, аккуратно отделяя кожу от мякоти. Инал в ожидании Буты, желая показать друзьям свой отменный вкус в искусстве, читал журнал. На одной из страниц рассказывали об американском парне, получившем большую университетскую стипендию.

— Вот жизнь в Америке! Человек окончил школу и думает, куда поступить — в Гарвард или Стэнфорд. Стать ему врачом или инженером. Ездить в колледж на велосипеде или на кадиллаке. Другое дело у нас. Вышел из подъезда, видишь три лавочки. На одной пьют, на другой играют в карты, а на третьей разбирают на алюминий украденные моторы. Выбирай любую! И как потом нам с ними конкурировать?

— А ты дальше полистай, — вмешался Эрик, — там статья про переполненные дома престарелых. Это как понимать? У нашего отца семеро братьев было. Они наперегонки бежали, когда бабушке плохо было, кто тазик с горячей водой принесет. Даже представить не могу, как можно родителей куда-то как обузу сдать. А сам, главное, на кадиллаке в колледж ездишь, как нормальный человек. У нас в ауле так заклеймили бы, мало бы не показалось!

— Тут ты прав, традиционная твоя голова, — заулыбался Инал. — Но знаешь, мы тоже перебарщиваем. Вот представь себе, парень — виртуозный скрипач. Увы, большой минус, он этих, других скрипачей, любит. А музыку сочиняет и играет так, что огромные залы может собирать, которые его завороженно будут слушать. И благодаря ему культура вперед пойдет. Как ты думаешь, надо их гнать?

— А если он — не скрипач, а талантливый боксер. И после тренировки пошел в душ. Ты как, пойдешь?

— Не понимаешь ты, что я сказать хочу! У них вон и машины крутые, и одежда лучше, и зарплаты хорошие. Потому что всегда стремятся к большему и много работают!

— Стремятся к большему, потому что всегда всего мало! Мне бы сколько Бог ни дал, я спасибо скажу. И всегда подумаю не о том, у кого больше и как бы его догнать. Всех не перегонишь. А о том, что есть люди, у которых и этого нет. И всегда по возможности постараюсь разделить радость! И еще боксеры, борцы у нас лучше, а для меня это важнее шмотья!

— Да как же сказать. Вот у нас страна демократическая? Все свободой апеллируют. А ты попробуй в наушниках на улицу выйти. Попробуй яркую майку с графом Дракулой надеть. Попробуй один раз в жизни стакан вина глотками, смакуя, выпить. Попробуй, когда твой сосед умер, телевизор не выключить. Попробуй на застолье, где выпиваешь со всеми на равных, после нескольких часов мероприятия из-за острых покалываний в боку встать из-за стола, пойти-прийти, справив нужду. В чем свобода?

— А по-твоему свобода — это делать, что хочешь? Свобода — это говорить на своем языке, молиться своим Богам, справлять свои обычаи, махать своим флагом и петь свои песни. А ты озвучил пустяки. Ходи в наушниках, кто мешает? Просто как на серьезного никто смотреть не будет.

— Алиас, ну скажи ты ему, что джаз лучше «Катюши»!

Эрик встал, воткнул нож в стол и коротко ответил:

— За «Катюшу» врежу!

— Вот и все вы! Разговариваете всегда с позиции силы. Куда вам до великих дипломатов, как я, — Инал схватил кусок очищенного яблока и подошел к окну. — Где ж этого обалдуя черти носят?

Во дворе на бетоне дети гоняли набитый тряпками носок. Тетя Нюра кормила кур. Дядя Валера чинил велосипед. Дядя Арам пил вино и на что-то жаловался Валере. Дворняга Барсик патрулировал свои владения от хромого Джульбарса. А Буты на горизонте не было. Зато Инал увидел незнакомого кучерявого парня с гитарой за спиной. Однозначно не местного. В Стране души человек, гуляющий с гитарой — редкость, а вот с автоматом — сколько хочешь. Как-то с гитарами не задалось. Метнувшись во двор, через несколько минут Инал уже стоял с ним у порога квартиры. Гитариста звали Егор.

— Э, ты кого привел? Неужели виртуоз скрипач? — возмутился Эрик.

— Не переживай. Я спросил. Он чачу пьет!

Инал налил ему стопку. Егор вмиг выпил и сконфузился, а Инал вылил остаток на стол и поджег. Загорелось, дай Бог.

— На, закуси, — Эрик угостил яблоком.

— Недавно слышал, что Кубик Рубика за несколько секунд собирают, — обратился Егор к Алиасу.

Алиас убрал головоломку и, положив руки под голову, задумался. Все события, происходящие в комнате, его не заботили. В таких ситуациях говорят: «Он где-то там, на своей волне».

— Давай, подкрепись и сыграй нам что-нибудь душевное! — требовал Инал.

Гитарист закинул в рот угощение. Размяв пальцы и немного горло, принялся исполнять:

— Белый снег, серый лёд

На растрескавшейся земле

Одеялом лоскутным на ней.

Город