– Сколько их? – кратко и намеренно тихо спросил моррон, чтобы проверить, восстановился ли слух спутников. Если нет, то лучше было бы пока обождать наверху.

– Кажется, три, точно не помню, – к радости Аламеза, без запинки ответила Ринва. – Спуск – это тоннель, идущий по кругу, как винтовая лестница, и у которого имеются ответвления, ведущие на каждый ярус. На первом и втором сверху нечего делать, они даже когда прииск действовал, были заброшены и пусты. У горняков такой уж принцип работы. Наткнувшись на жилу, они вырабатывают её до конца, а затем прорывают боковые ответвления. Когда же золота не остается и там, то спускаются ниже… так что в год трагедии работы велись лишь на нижнем ярусе, а остальные…

– Понятно, – кивнул Аламез, уже наслышанный о специфике горняцкого промысла, причем из уст более авторитетных рассказчиков, каковыми, бесспорно, являлись гномы, – там на тварей шахтеры и наткнулись. На сколько еще ваших «факелов» хватит? – спросил Дарк, не зная, как точно назвать светящуюся палку в руке.

– Примерно часа на два-три, – приятно удивила Ринва. – Ты не боись, раствор глубоко в древесину впитался и испаряется медленно. А перед тем, как потухнуть, он еще с четверть часа будет мерцать. Слушай, я предупредить хотела. Свет, конечно, тварей отпугивает, но ты бы меч на всякий случай все ж вынул бы… мало ли что…

– За это не волнуйся, живой мертвец себя в обиду не даст, – усмехнулся моррон, приятно пораженный проявленной заботой, но и не думавший воспользоваться советом. – Кирка, мне кажется, будет понадежней.

– Как знаешь, – пожала девица плечами и тут же отвернулась, то ли обидевшись, то ли нет. Женщин иногда так трудно понять, в особенности тех, кто строит из себя мужчин…

Остановка возле подъемника была недолгой, около пяти минут. За это время путники немного отдохнули, сняв мешки с плеч, и чуток осмотрелись. Спутники Дарка с интересом принялись разглядывать нагромождение ржавого металла, пытаясь понять, как же оно когда-то работало, а моррона более привлекла яма, к самому краю которой он осторожно и подошел. Вертикальная шахта подъемника казалась довольно глубокой, хоть на глаз это было невозможно определить. Однако голову Аламеза неожиданно посетила мысль, как просто и точно рассчитать глубину в пределах от одного до пятнадцати метров. Самое удивительное, что эта идея появилась ниоткуда, пришла сама по себе; об этом ранее ему точно никто не рассказывал…

Немного порывшись в своем мешке, Дарк извлек один из трех подаренных ему Крамбергом гвоздей и потер его вначале острием, а затем и шляпкой о палку, покрытую магическим раствором. Через секунду на обоих концах гвоздя засветились две небольшие зеленые точки. Металл не дерево, раствор в него совсем не впитывался, и поэтому уже вскоре испарился бы с поверхности, но моррон был почему-то уверен, что времени для проведения эксперимента ему должно хватить. Испачкав гвоздь, Аламез бросил его в темноту ямы и стал наблюдать, как две светящиеся точки стали быстро сближаться, а затем, едва слившись в одну, сразу же погасли.

«Более четырех целых, семидесяти трех сотых метра… – тут же определил моррон, никогда не разбиравшийся в геометрических расчетах, но почему-то абсолютно уверенный, что условные параллельные прямые, проходившие через кончики гвоздя, в его поле зрения пересекутся именно на этом расстоянии. – Более пятнадцати метров, – через пару секунд уточнил моррон, не услышав звука падения гвоздя. – Интересно, а откуда мне всё это известно? И почему расчеты делаются так быстро? Как будто моя голова их сама рожает! Быть может, это «подарок» Коллективного Разума? Так вот что он мне в голову засунул, пока я спал. Ну что ж, дельные знания! Когда заживу спокойной, размеренной жизнью, можно будет в зодчие податься иль лучше в мореплаватели… Им больше везет, они реже видят людей… а женщины им вовсе не попадаются, если не заглядывать в портовые кабаки…»

Тихий свист отвлек Дарка от размышлений. Спутники отдохнули и были готовы продолжить путь, причем, как заметил Аламез, один из разведчиков все же решил последовать его совету. В правой руке Ринвы блестело лезвие обнаженного меча, а вот Крамберг сжимал кирку. Бывший солдат его лесного отряда по опыту знал, что Дитрих фон Херцштайн плохого не посоветует, и уж если сказал, что оружие горняков в борьбе с обитателями подземелий эффективней, значит, так оно и есть. Как ни странно, но моррону было приятно осознавать, что разведчик высоко ценил его мнение и готов был придерживаться совета, даже когда речь шла о жизни и смерти.

Договорившись следовать друг за дружкой с интервалом в два-три шага и не отлучаться без предупреждения даже на секундочку, даже по малой иль великой нужде, маленькая боевая группа двинулась в путь по довольно узкому, плавно ведущему вниз проходу. Конечно, Дарк предпочел бы идти впереди, а не замыкать процессию, но, к сожалению, он не знал пути и на первой же развилке был бы вынужден пропустить вперед Ринву.

Однако во всем есть свои плюсы. Находясь в арьергарде отряда разведчиков, моррон мог, не нарушая строя, ненадолго задерживаться, чтобы изучать, что же валяется у него под ногами, тем более что в отличие от верхнего тоннеля в этом стволе шахты брошенного барахла было превеликое множество. Что же касалось воды, то она, конечно, иногда булькала под сапогами, кое-где стекала ручейками по стенам и даже капала с потолка, но луж больших не было. Объяснялось это довольно просто, грунтовые воды на месте не задерживались, стремились дальше вниз, на нижний ярус шахты, скорее всего основательно затопленный.

Среди множества мелких обломков вещей Дарку, как ни странно, удалось найти с полдюжины мало затронутых ржавчиной гвоздей, которые ему вскоре весьма пригодились бы. К тому же моррон обнаружил даже мелкие фрагменты полуразложившихся человеческих костей, самым большим из которых была верхняя часть фаланги указательного пальца. Его исследования ничуть не замедлили продвижение группы, а идущая впереди Ринва вообще не заметила, что он то и дело ненадолго останавливался и отставал от Вильсета на семь-восемь шагов вместо оговоренного интервала в два-три.

В общем и целом этот участок маршрута проходил довольно скучно. Путники спускались всё ниже и ниже, благодаря проводнице правильно выбирая путь на каждой развилке и ни разу не свернув в тоннель, который завел бы их не на тот ярус подземных разработок. За полчаса спокойного и безопасного движения отряд, наверное, прошел по идущему спиралью в глубь шахты проходу чуть более мили и опустился под землю примерно на двадцать два – двадцать шесть метров. Точнее моррон, к сожалению, сказать не мог, поскольку его метод определения общей глубины шахты был весьма далек от совершенства. Зал, в котором находился подъемник, был примерно на четыре-пять метров ниже уровня земли. К этому показателю следовало прибавить подкорректированную в ходе спуска расчетную глубину ямы, выведенную Дарком на основе не только исходных данных – «более пятнадцати метров» – и общей площади ямы, вокруг которой вился спуск, но и с учетом приблизительной длины пройденного пути и среднеарифметического угла наклона тоннеля.

Еще недавно, буквально вчера, эти вычисления заняли бы у моррона более дня, причем большую часть времени он бы потратил на то, чтобы понять общий принцип расчета. Сегодня же цифры как-то сами собой сложились у него в голове, пока он был занят осмотром ветхого хлама под ногами. Все-таки кто-то основательно покопался в его мозгах, не только заметно повысив способность произведения расчетов, но и впихнув полезные знания, которыми он ранее не обладал. Окажись на месте Дарка любой человек, то непременно возомнил бы себя невесть кем: в лучшем случае всего лишь гением, в худшем – избранником богов. Однако Аламеза уже явный и неоспоримый факт «божественного» проникновения в его черепную коробку совсем не обрадовал. Пока видны были только плюсы чудесной метаморфозы, но вскоре могли проявиться и минусы…