—Так, войска! — скомандовал Борух. — Через ворота бегом! Бдительности не терять! Я первый, за мной Миша, потом Джамиль и Птица, Сергеев прикрывает. Пошли!

Все предосторожности оказались излишними — за воротами было пусто, пыльно и уныло. Поблёскивали свежей краской двери склада, стояла рядами законсервированная техника, только непривычно пусты были вышки часовых. Боруху эта тишина действовала на нервы: он предпочёл бы атаку, стрельбу, любое действие — лишь бы не эту тягостную непонятность. Когда возникает огневой контакт с противником, по крайней мере, становится точно известно, где тот находится… Весь опыт Боруха протестовал против идеи, что склад им просто так отдали — берите и пользуйтесь. Значит, он, Борух, не сумел разгадать замысел противника — и это крайне плохо, поскольку непонятно чего ожидать. Однако подчинённым об этом сообщать не следовало: уверенность в командире — первое дело.

—Птица — закрыть ворота, потом на вышку. Джамиль — сразу на вышку. Смотреть в оба! Стрелять на любое движение, кроме нашего. Сергеев — проверить КПП и с нами на склад. Бегом!

Ключи от склада у прапорщика, к счастью, были — ломать замки не пришлось. Между стеллажей плясали в солнечных лучах пылинки, и пахло армией — кирзовыми сапогами, оружейной смазкой и хлоркой. Привычные запахи и безукоризненный порядок успокаивали. Хотелось верить, что броня крепка, что от тайги до британских морей, и что значение косинуса может достигать черт знает каких величин. Запакованная в ящики и аккуратно складированная согласно описи военная мощь внушала уверенность и невольный оптимизм. Вот как провернёт военная машина своими шестерёнками — и сотрёт в порошок кого угодно…

Борух щёлкнул выключателем — лампы под потолком не зажглись. Это было странно — но черт с ним, окна давали достаточно света. Он не нуждался в описях — склад находился в его ведении и тренированная память хранила информацию о расположении всего, вплоть до последней портянки. Первым делом — оружие, потом — жратва, потом — все остальное.

—Миша, принеси с той полки пять разгрузок и пять вещмешков, — кратко распорядился прапорщик и потащил с полки зелёный ящик с гранатами.

Распихивая по карманам разгрузочного жилета гранаты, перевязочные пакеты и автоматные рожки, прапорщик привычно подивился на камуфляжную расцветку «тайга», до крайности неуместную в степном гарнизоне. На фоне выгоревшего буро-серого пейзажа солдат в таком камуфляже напоминал подозрительного арлекина. Наверное, в таёжных гарнизонах на складах лежали жёлтые «песчанки» — обычное дело в армии…

Падающий из открытой двери солнечный свет на мгновение исчез — рука Боруха метнулась к автомату, но сразу расслабилась, — вернулся Сергеев.

—Товарищ прапорщик… — окончание фразы повисло в воздухе. Было видно, что сержант чем-то крепко озадачен.

—Докладывай.

—КПП проверен…

—Ну, сопли не жуй, солдат! Что не так?

—Там… нет никого…

Борух пожал плечами:

—А ты ожидал найти там голых баб?

—В смысле… Вообще никого… Трупов тоже нет.

До прапорщика дошло.

—А много было… трупов?

—Пятеро ребят. А сейчас ни одного — кровь только на полу.

Ситуация Боруху категорически не нравилась. Зачем утащили трупы? Жрать они их собрались что ли? Бррр… Или это акция устрашения? Непонятно… А что непонятно — то, скорее всего, и опасно.

—Так, Сергеев — ты про это не трепись. Меньше знаешь — крепче спишь, так что побереги сон товарищей. Сейчас возьми разгрузку — я её уже снарядил, возьми вещмешок — там консервы и галеты, и замени Джамиля на вышке — пусть идёт сюда, прибарахлится. На вышке пожуёшь — но вполглаза! Бдительности не терять!

Сержант убежал, а прапорщик продолжил обтирать ветошью смазку с ручного пулемёта. Рядом пристроился Миша Успенский, успевший сменить офицерский китель на камуфляжное х/б и туфли на высокие солдатские ботинки. В руках он держал грубо вскрытую штык-ножом банку тушёнки, из которой черпал волокна мяса прямо галетой.

—Что делать будем, Боря?

Борух вздохнул.

—Драпать будем, Миша. Долго мы тут не высидим — воды всего пять литров в баклажке. Я её по фляжкам разлил, а больше взять негде. По такой жаре, да если двигаться — через сутки никакие будем.

—Так сразу и драпать?

—Нет, не сразу. Пожрём сначала.

—А как же радиостанция?

—Радиостанцию опробуем, конечно, но что-то я в неё мало верю… Она лет десять на консервации простояла. Ты когда-нибудь видел, чтобы после консервации что-то сразу заработало? А я не радист, починить не сумею… и ещё один момент…

—Какой?

—Электричества нет. Не знаю, куда оно делось, но без прожекторов нам ночью кранты — бери голыми руками. Не удержать нам склад.

—От кого не удержать-то?

—Вот веришь, Миш, не знаю точно. Но подозрения имею самые нехорошие.

—И куда будем драпать?

—В город, вестимо. Командование нас, конечно, с говном съест за оставление гарнизона, но другого выхода я не вижу.

—А если и там… тоже?

—Ну… это вряд ли. Там народу много. Всех не сожрут.

Борух вытащил из вскрытого ящика обмазанную густой смазкой банку «стратегической» тушёнки и начал аккуратно вскрывать её тупым штык-ножом. Однако выгребая из раскромсанной банки последние волокна жирной говядины, он уже начал беспокоиться — пора бы с вышки Джамилю прибежать.

—Миша, — окликнул он отдыхающего на ящиках лейтенанта, — взгляни там на вышки, чего наши рядовые попритихли? Только аккуратно, мало ли чего…

Успенский подошёл к воротам и осторожно выглянул наружу. Несколько секунд он крутил головой, всматриваясь в жаркое марево, потом обернулся к Боруху:

—Никого на вышках нет! Куда эти черти делись?

Борух замысловато выругался, и, отбросив пустую банку, подхватил с пола РПК.

—Твою мать, Миша! Дорасслаблялись мы с тобой! Совсем нюх потеряли!

—Может они куда-нибудь… ну, поссать пошли… — нерешительно сказал Успенский.

—Миша, ты где учился? — проникновенным тоном спросил Борух.

—В N-ском общевойсковом… — удивлённо ответил лейтенант.

Борух расстроено покачал головой:

—Миша, если, находясь в окружении противника, ты, не обнаружив на месте часовых, первым делом решаешь, что они пошли поссать, то в училище тебя учили чему-то не тому.

Успенский, обиженно засопев, отвечать не стал, только щёлкнул предохранителем автомата.

Борух, крякнув, вскинул ручной пулемёт и осторожно пошёл к выходу. Он ожидал чего угодно — стремительной атаки собачьих полчищ, оружейного огня неизвестного противника, влетающей в ворота гранаты — но двор склада был пуст. Пусты были и вышки — невысокие ажурные сооружения прекрасно просматривались снизу, но ни Джамиля, ни Птицы, ни Сергеева на них не было — как, впрочем, и трупов. Такое впечатление, что часовые действительно отправились в кустики — вот только кустиков на территории склада не наблюдалось. Спрятаться на заасфальтированном пространстве было негде — солдаты просто исчезли.