Караванам мусульманских поклонников был закрыт путь в Мекку. Паши турецкие, которые охраняли в некоторых пунктах полуострова тень владычества стамбульских халифов, разбежались или были изгнаны. Смуты фанатического полуострова отозвались в племенах, скитавшихся по Сирийской и по Египетской пустыням. Бедуины ругались и над пашами, и над властью султана. Уже в 1757 г. (1170 г. хиджры) караван 60 тыс. мусульманских поклонников был атакован бедуинами на пути из Дамаска в Мекку. Махмаль, этот священный покров, ежегодно отправляемый халифом для Каабы, сделался добычей бедуинов вместе с несметными богатствами. Известно, что караван служит также торговым сообщением между Сирией и Аравией. Поклонники погибли частью от копья бедуинов, частью от голода и от жажды в пустыне. Сама валиде-султанша, мать Османа III, была с караваном и со страха померла[100]. Несчастье это едва не произвело бунт в Константинополе при самом воцарении Мустафы III. В сирийских и в арабских племенах оно породило впечатление, весьма невыгодное для турецкого правительства, и ослабило мысль о всемогуществе султанов, над коим безнаказанно издевались наездники пустыни и свирепые племена Хиджаза и Йемена.

В Египте бушевали мамлюки. Эта богатейшая область халифата, классическая страна фараонов и Птолемеев, уже несколько столетий представляла миру странное зрелище пяти или шести миллионов потомства древних египтян (коптов) или арабов-завоевателей, подчиненных скопищу невольников, вывозимых ежегодно купцами из Кавказа и продаваемых на рынках Константинополя, Дамаска и Каира. Но из этих невольников вербовалось храбрейшее в мире ополчение, захватившее в свои руки Египет как добычу, с правами и с нравами рыцарства, которому гербом и грамотой служила купчая крепость невольничьего рынка.

Халифы Фатимиды положили основание ополчению мамлюков для стражи своего дворца в Каире. Внутренние борения ислама, раздвоенного в ту эпоху на два халифата по берегам Тигра и Нила, заставили владельцев египетских искать своих телохранителей среди храбрых племен Кавказа, откуда искони вывозились невольники к разным азиатским дворам. Наконец, слабое потомство Салах эд-Дина и Эйюбидов было заменено на египетском престоле мамлюками, умертвившими последнего из халифов Эйюбидов (Малик эль-Ашраф Муса).

Черкесская династия мамлюков царствовала в Египте и в Сирии до османского завоевания. Когда сирийские эмиры один за другим изменяли своему султану Кансу эль-Гури[101] при нашествии Селима, одни мамлюки оставались верны и гибли с ним в Мердж-Дабикской долине, по соседству Халеба (1516), где решилась судьба этих стран. Между тем как завоеватель довершал покорение Сирии, мамлюки в Каире избирали из своей среды в преемники погибшему султану Туман-бека и готовились защищаться, приписывая успехи осман не храбрости их, но действию артиллерии, которую они, подобно последним рыцарям Запада, презрительно называли оружием слабых.

В сражениях у границы египетской, в Газе и под Каиром, мамлюки сделали чудеса храбрости. Но измена двух беков предала Египет туркам. 25 тыс. мамлюков пало под Каиром[102], несколько тысяч других были умерщвлены Селимом при взятии столицы, а когда уже не было никакой надежды спастись от османской сабли, остальные долго еще боролись вместе со своим несчастным султаном[103], который заключил черкесское владычество на берегах Нила трогательной элегией, писанной среди отчаянной борьбы на вечном камне пирамид[104].

Два бека из мамлюков, те самые, коих измена доставила Селиму Египет, были назначены правителями завоеванных областей: Газали-бек в Сирии, Хаирбек в Египте. В Сирии были туземные эмиры со своими семейными враждами; были горские воинственные племена со своим буйным дворянством, которое так охотно становилось орудием турецкой политики в завоеванном крае.