Я застыла у одного из столбиков широкой кровати, он подходит ко мне. Остановившись в нескольких дюймах, глядя мне в глаза, Джейми обнимает меня за талию, мягко притягивает к себе, так что теперь нас ничто не разделяет.

Ничто.

Разряды электричества, химические реакции, омывавшие нас весь вечер, теперь, как наши тела соприкасаются, кажутся материальными. Сердце у меня колотится, его бьется так же быстро, как мое. Я кладу руки ему на грудь, наслаждаясь его близостью. Его запахом. Запах у него мужественный, но не давящий. Наши лица очень близко. Это – самая медленная прелюдия к поцелую. Наши носы слегка соприкасаются. И как раз перед тем, как это произойдет, он медленно разворачивает меня, держа за талию, так что я прислоняюсь спиной к столбику кровати.

Мягко перебросив мои волосы на левое плечо, Джейми легонько целует мою шею, держа за талию, притягивает к себе. Такое чувство, что он меня пьет. Проведя правой рукой по моему плечу, он сцепляет пальцы с моими и шепчет мне на ухо:

– Ты удивительная, знаешь это?

Такой вопрос не требует ответа. Я понимаю, что это утверждение, и в тот момент я ему верю. С ним я чувствую себя особенной – ни с кем прежде так не бывало.

Я просыпаюсь, не понимая, где я.

Те первые несколько секунд – когда ты дезориентирована, не знаешь, где ты, черт побери, в непривычном месте. Потом я чувствую его позади меня. Джейми крепко обнимает меня обеими руками. Его глубокое ритмичное дыхание тут же меня успокаивает, и я ловлю себя на том, что подстраиваюсь под него.

Я понятия не имею, который час – достаточно поздно, чтобы уже рассвело. В просвет между занавесками, который я оставила вчера вечером, проникает достаточно света, чтобы очертить силуэты мебели в номере. Огромный, светло-серый, железный обогреватель явно работает довольно давно – если судить по тому, как в комнате жарко. Наши тела закутаны в покрывала – кстати, не слишком уютные. Типичные гостиничные покрывала, легкие, в такие не зарыться. Ни в какое сравнение не идут с толстым пуховым одеялом.

Есть что-то величественное в том, чтобы спать в кровати под балдахином. Чувствуешь себя Спящей красавицей. Такие кровати бывают безвкусными и пугающими, а эта простая, но красивая. Эти четыре столбика, держащие балдахин, из темного древесина и украшены красивой резьбой под стать роскошному изголовью. Поверху идет короткая кремовая оборка, под стать подобранным складками занавесям по бокам. В любой другой обстановке смотрелось бы нелепо, но в этом номере впечатление приятное.

Как и прошлая ночь.

Я глажу обнимающую меня руку, вспоминая, какой прекрасный она была. Словно бы весь мир исчез, остались только мы. Не осталось ни дюйма моего тела, который Джейми не поцеловал бы. Просто касаться его кожи, его тела, его лица целую ночь. Одну ночь. Он принадлежал мне.

Несколько недель до встречи я думала, что случится, когда мы увидимся. Мы просто поболтаем? Получится ли? Будет ли неловким? Вся затея такая жутковатая. Что, если нам захочется целоваться? Боже, а что, если мы зайдем дальше поцелуев? Но в реальности у нас не было шанса даже задуматься. Мы так были поглощены друг другом, так влюблены, что все произошло само собой. Это был не просто секс, это было что-то еще. Медленное и интенсивное. Наши голые руки и ноги переплелись, пока он гладил меня по волосам и смеялся над моими глупыми шутками. А потом вдруг… я сама изумилась, где я, и, не желая упускать шанс, принялась целовать его красивое тело, а он запустил руки мне в волосы.

Наверное, больше всего мне нравится, как Джейми на меня смотрит. Мэтт, когда мы занимаемся сексом, никогда больше на меня не смотрит. А когда Джейми на меня смотрит, у меня всякий раз почти оргазм случается. Но на протяжении всей ночи он ни разу не отводил своего взгляда от моего.

Лежа в кровати, с улыбкой перебирая каждую секунду прошлой ночи, я чувствую, как он зарывается лицом мне в шею, начинает покрывать ее чувственными поцелуями. Я в восторге, что он проснулся.

– Доброе утро, Джейми… – шепчу я.

– Доброе утро, красавица, – откликается он. – Ты в порядке?

– Да. А ты? – осторожно спрашиваю я.

– Замечательно, – заверяет он. – Как насчет того, чтобы поваляться и позавтракать в постели? Раньше двенадцати нам выезжать не нужно.

– Звучит отлично, – отвечаю я, поворачиваясь к нему лицом.

– Я хочу впитать каждую частичку тебя до отъезда.

Джейми гладит пальцами мое лицо. От одного только упоминания отъезда в горле у меня встает ком.

– Так давай максимально используем отпущенное нам время, – говорю я, обнимая его за шею и жарко целуя.

Провалявшись все утро в постели и выжав из этой поездки всё до последней минуты, мы неохотно начинаем собирать вещи. Атмосфера в номере, которая до сих пор была полна упоения, желания и смеха, внезапно окрашена печалью, горем… и виной. Все тело у меня ноет при мысли, что я еще год не увижу Джейми. Укладывая дорожную сумку, я лепечу какую-то чушь о своей работе, лишь бы отвлечься от того факта, что на глаза мне наворачиваются слезы. Я более чем уверена, Джейми не хочется слушать о кандидатах на папину благотворительную программу «Еще один шанс» в этом году. Я озабочена неминуемым прощанием и не могу перестать болтать.

– Ну да, кого-нибудь берут каждый год, – бессмысленно рассказываю я. – Каждый год берут по шесть человек, которым нужна передышка, новый шанс – ну, понимаешь, наркоманы, алкоголики… Полгода они работают за минимальную зарплату, чтобы получить хорошие рекомендации, и практически все находят потом нормальную работу. Кто-то остается работать у нас. Для них это отличная возможность. Господи, как же я буду занята на этой неделе. А у тебя неделя будет напряженная?

Джейми подходит меня приласкать, целует мои волосы. И почему так приятно, когда мужчины это делают?

– Все хорошо, – говорит он, обнимая меня. – Я не хочу уезжать, но я должен. Я так буду по тебе скучать.

– Знаю. Но просто… это так… окончательно, что ли… Я про то, что год – это ведь так долго.

Он отстраняется, чтобы на меня посмотреть.

– Нам нельзя встречаться чаще. Мы же договорились. Учитывая, что я к тебе чувствую, Стефани, что-либо другое… было бы чересчур. – Он смотрит в окно, в которое теперь льется осеннее солнце.

– Понимаю, – говорю я. – Я все понимаю. Но попрощаться на парковке и разъехаться каждый в свою сторону кажется таким… жестоким.

– Ты даже представить себе не можешь, как мне хочется сказать, ладно, давай писать друг другу сообщения. Возможность «говорить» с тобой регулярно… была бы невероятной.

Я улыбаюсь, но у него лицо становится такое, что я понимаю, что следующие его слова мне не понравятся.

– Но ты… я не могу.

Я киваю, делая вид, что все в порядке. А на самом деле у меня такое чувство, точно у меня внутренности вырываются. Я не хочу быть вдали от него.